II Золотые и серебряные изделия работы русских мастеров XII - начала XX в.

В одном из самых интересных отделов Оружейной палаты собраны золотые и серебряные изделия работы русских мастеров XII - начала XX в. Посетителей по­ражает многообразие великолепных изделий - блюд, чаш, братин, ковшей, окладов на иконы и евангелия и другой царской утвари, ослепляет блеск золота и сереб­ра, сверкание драгоценных камней. Несмотря на то, что до нашего времени дошла лишь ничтожная часть этих несметных сокровищ, они дают возможность ознако­миться с русским прикладным искусством и развитием всех видов художественной обработки драгоценных из­делий, проследить изменение их форм и орнамента на протяжении ряда столетий. Эти вещи для нас особенно дороги, так как сделаны руками русских мастеров-умельцев.

К сожалению, изделий раннего периода сохрани­лось сравнительно мало. Это объясняется тем, что мно­гие культурные сокровища древней Руси безвозвратно погибли в период междоусобных княжеских воин, опу­стошительных набегов Золотой орды, в годы шляхет­ской и шведской интервенции, а также во время частых и сильных пожаров.

Древнейшие памятники русского прикладного ис­кусства, имеющиеся в Оружейной палате, относятся к XII-XIII вв. Они исключительно ценны, так как дают воз­можность судить о русской культуре и искусстве того времени, художественному стилю которого были при­сущи простота и ясность форм.

Серебряный потир (церковная чаша) XII в., вклад князя Юрия Долгорукого в Спасо-Преображенскии со­бор в городе Переславле-Залесском, отличается про­стотой формы. Гладкая чаша его украшена резными изображениями святых в медальонах и надписью по венцу. Этот потир - ровесник Москвы.

Потир Юрия Долгорукого. XII в,

Русские мастера с древнейших времен в совершен­стве владели сложной и трудоемкой техникой скани и| перегородчатой эмали.

Скань, или филигрань (Западноевропейское название той же техники) , имеет вид тонкого кружевного узора. Название «скань» произошло от слова «скать», т. е. свивать, сучить нитку. Основу скани состав­ляют две гладкие металлические нити, толщиной иногда в волос, которые, перевиваясь, образуют веревочку. Из нее и выкладывался затейливый узор.

Эмаль, или финифть (Древнерусское название эмали),- это стекловидная масса, ко­торая от добавления окисей металлов приобретает различные цвета. Эмалью покрывают поверхность металлических предметов и закрепляют ее при обжиге.

Великолепными образцами изделий, украшенных сканью и перегородчатой эмалью, являются вещи из так называемого Рязанского клада работы киевских ма­стеров XII-XIII вв. Он найден в 1822 г. на месте Старой Рязани. В состав его, кроме отдельных мелких предме­тов, входят бармы - ожерелья или оплечья, которые были знаками власти великих князей и надевались по­верх богатых одежд, и круглые дутые бляхи - колты.

Бармы из Рязанского клада. XIII в,

Бармы украшены очень сложной, двухъярусной сканью. Верхний слой узора припаян к нижнему и по­этому кажется исключительно легким и воздушным. Один цвет эмали отделен от другого золотыми перего­родками, которые сделаны из тончайших золотых лен­точек высотой от 0,5 до 2 миллиметров.

Подвеска из Рязанского клада,

К ранним памятникам относятся также яшмовый по­тир в серебряной сканой оправе, новгородской работы 1330 г., и серебряный ковчежец архиепископа Диони­сия, сделанный в Суздале в 1383 г.

Особенно большого расцвета сканое дело на Руси достигло в XV в. Несмотря на тяжелое монголо-татарское иго, в народном творчестве сохранились приемы искусных мастеров древней Руси. В XV в. возрождается и развивается искусство художественной обработки ме­талла. Центром его становится Москва.

Одним из прекраснейших образцов русского деко­ративного искусства того времени является оклад руко­писного евангелия московской работы 1499 г. Серебря­ный сканый орнамент покрывает его густой кружевной сеткой. В центре, на фоне прозрачной зеленой эмали,- литое изображение распятия.

Евангелие,1499 г,

С древних времен на Руси применялись и другие виды обработки и украшения изделий из драгоценных металлов. Например, золотой оклад на икону Влади­мирской богоматери XI!-XII! вв. покрыт басменными (тиснеными) и чеканными изображениями. Сама икона, как произведение живописи XI в., находится в Государст­венной Третьяковской галерее.

Некоторые серебряные предметы церковной утвари, выполненные в XV в. техникой чеканки, воспроизводят по форме архитектурные памятники древней Руси. На­пример, Большой и Малый сионы (дарохранительницы) и некоторые кадила сделаны в виде одноглавых москов­ских храмов.

Основную часть коллекций Оружейной палаты со­ставляют изделия XVI-XVII вв. Это был период быст­рого роста и укрепления Москвы, вызвавший мощный подъем русской культуры. Почетное место в развитии русского прикладного искусства принадлежит Кремлю. Сюда со всех концов Русского государства съезжались талантливые мастера. Здесь создавалось национальное искусство, отличительной чертой которого была естест­венность и простота, близость к народному творчеству.

В кремлевских мастерских изготовлялись разнооб­разнейшие изделия для русских великих князей и царей. Чтобы показать несметные богатства Русского государства, подчеркнуть могущество своей власти, великие князья и цари окружали себя сказочной роскошью, с блеском и великолепием обставляли дворцовый цере­мониал, торжественные приемы и пиры.

Особенно большую пышность приобрели эти торже­ственные приемы в XVI в., при Иване IV. Был установлен особый посольский церемониал, который с небольши­ми изменениями просуществовал в России до конца XVII в. Иностранцы, посещавшие Россию, в своих запи­сках рассказывают об этом церемониале.

Так, английский представитель Ченслер писал в 1553 г.: «Царь сидел на возвышенном троне в золотой диадеме и богатейшей порфире, горевшей золотом. В правой ру­ке у него был золотой скипетр, осыпанный драгоценны­ми камнями. Царя окружали вельможи в богатейших одеждах... Подобный блеск великолепия мог ослепить хоть кого...»

Посол германского императора Ганс Кобенцель, по­сетивший Москву в 1576 г., в своем письме также опи­сывает роскошную одежду русского царя, великолепие его золотого венца.

В Оружейной палате сохраняется богатейшая кол­лекция золотых венцов, скипетров, держав, крестов, панагий и других знаков царской власти.

Древнейшим царским венцом является знаменитая золотая шапка Мономаха, украшенная тончайшим сканым узором и драгоценными камнями. Шапка Моно­маха - замечательное произведение восточного искус­ства XIII-XIV вв.- использовалась при венчании на царство всех русских царей до Петра I. С ней связана легенда о преемственной связи между русскими вели­кими князьями и византийскими императорами.

Шапка Мономаха

Другим древним венцом является Казанская шапка. Покрытая густым орнаментом трав по черневому фону, усыпанная бирюзой, альмандинами и жемчугом, она отличается исключительной тонкостью работы. Форма шапки имеет сходство с русскими храмами того време­ни, так как опоясана тремя рядами «городков», напоми­нающих традиционные для русской архитектуры кокош­ники. Венец этот сделан в Москве в 1553 г. Происхожде­ние этой шапки с достоверностью не установлено, но, по всей вероятности, она была сделана в Москве, в середи­не XVI в. в память взятия Казани и впервые упоминает­ся в составе казны Ивана IV.

Особенной роскошью отличаются предметы «Боль­шого наряда», использовавшиеся при самых торжест­венных приемах и выходах. Они сделаны мастерами Мо­сковского Кремля в 1627-1628 гг. для царя Михаила Фе­доровича. Кроме саадачного прибора, в «Большой наряд» входили царский венец, скипетр и держава. Украшенные цветной эмалью, крупными сапфирами, изумрудами, рубинами, алмазами и жемчугом, эти вещи исключительно ценны по красоте и мастерству испол­нения.

'Большой наряд' царя Михаила Романова.

Алмазные венцы царей братьев Ивана и Петра выпол­нены в кремлевских мастерских в 1682 г. Название вен­цов связано с тем, что они сплошь усыпаны алмазами разной величины, сливающимися в сверкающий узор. Мастер расположил алмазы с удивительным вкусом и умением, составив из них изображения корон, двугла­вых орлов, цветов, розеток.

Приемы послов происходили главным образом в Грановитой палате. В торжественные дни здесь на постав­цах-ступенчатых горках ставили драгоценную посуду. От золотой и серебряной посуды со всевозможными яствами и напитками ломились пиршественные столы. Тут были уксусницы и перечницы, солонки и чаши, бра­тины и ендовы, ковши, чарки, кубки, стаканы и блюда «из лучшего золота». Епископ Елассонский Арсений, при­езжавший в Москву в 1589 г., писал: «Мы видели серебряные кадки с золотыми обручами, фиалы и дру­гие чаши... Мы видели множество превеликих золотых сосудов, каких в уме себе представить не можно. Я перечесть не могу такого множества чаш и сосу­дов...»

Обед продолжался по нескольку часов, а иногда и по нескольку дней подряд. Как говорится в поэме А. С. Пушкина «Руслан и Людмила»:

 Не скоро ели предки наши, 
 Не скоро двигались кругом 
 Ковши, серебряные чаши 
 С кипящим пивом и вином. 
 Они веселье в сердце лили, 
 Шипела пена по краям, 
 Их важно чашники носили 
 И низко кланялись гостям. 

Древнерусские чаши и чары, братины и ладьевид­ные ковши отличаются национальным своеобразием и не похожи на изделия других стран. Своими спокойны­ми округлыми формами они напоминают деревянную и керамическую народную утварь.

Самым древним видом русской посуды были чаши и чары - низкие круглые сосуды для питья. Уникальным образцом посуды XII в. является чаша черниговского князя Владимира Давыдовича. Большой размер чаши и надпись на ней свидетельствуют о том, что она, вероят­но, предназначалась для питья вкруговую. Много лет пролежала она в земле. В 1852 г. ее нашли на месте быв­шей столицы золотоордынского ханства - города Сарая на Волге.

Чаша князя Черниговского. XII в.

Как чаша попала в Сарай, точно установить не уда­лось. Возможно, она была захвачена половцами во вре­мя набегов на русскую землю.

Владелец чаши черниговский князь Владимир Давыдович, двоюродный дядя князя Игоря - героя «Слова о полку Игореве», был убит при столкновении между ки­евскими и переяславльскими князьями. Как повествует летопись, жена его вышла замуж за половецкого хана Башкорда. Таким образом, чаша могла попасть в Сарай и не как военная добыча.

Драгоценная утварь часто служила своеобразной ле­тописью событий, так как переходила по наследству из рода в род, из одних рук в другие, иногда снова попадая в царскую казну. Небольшая золотая чаша Васи­лия III, например, во время шляхетской и шведской ин­тервенции 1605-1611 гг. пропала из царской сокровищ­ницы и перешла в руки врага. Позднее чашу выкупила мать царя Михаила Федоровича-Марфа и подарила сыну.

В Оружейной палате Кремля собрана многочислен­ная и разнообразная коллекция братин XVII столетия: от маленьких, как бы игрушечных - до массивных, ши­роких и глубоких, от скромных и гладких - до богато украшенных.

Братина. XVII в.

Братины использовались главным образом как заздравные чаши. Из них пили вкруговую, передавая из рук в руки. В большинстве своем братины похожи на глиняные горшочки. В верхней части их, на венце, почти всегда помещалась надпись с именем владельца или каким-либо нравоучением. На одной из братин, например, начертано: «Истинная любовь уподобися сосуду злату, ему же разбития не бывает ни отку­да, аще и мало погнется, то по разуму вскоре испра­вится».

На некоторых братинах сохранились островерхие, конусообразные крышки, чем-то напоминающие главки московских церквей.

Братина. XVII в.

На первый взгляд братины кажутся почти одинако­выми. Но внимательно присмотревшись, можно заме­тить большое разнообразие в их украшениях. Одни из них сплошь покрыты пышным чеканным орнаментом в виде растительных узоров, трав, цветов, треугольников или мелких круглых выпуклостей, которые условно на­зывались «яблоками» и «ложками». Встречаются бра­тины совершенно гладкие и братины, богато украшенные яркой цветной эмалью, чернью и драгоценными камня­ми. Крошечная золотая братина, сверкающая ярко-зе­леной, синей, золотисто-коричневой и белой эмалью, принадлежала жене царя Михаила Федоровича - Евдо­кии Лукьяновне.

Чтобы оттенить чеканный орнамент, русские мастера покрывали фон мелкими углублениями в виде точек, создавая таким образом матовую поверхность. Эта тех­ника называлась канфарением. Так украшена большая серебряная братина, поднесенная в 1618 г. царю Михаи­лу Федоровичу женой думного дьяка Петра Третьяко­ва. На матовом фоне ее рельефно выделяется рисунок из переплетающихся стеблей с листьями и цветами. На венце сложной вязью написано длинное нравоучитель­ное изречение.

Братина. XVII в.

Чисто национальной, самобытной формой древне­русской посуды являются золотые и серебряные ладье­видные ковши. В силуэте ковша, в мягком, плавном из­гибе его рукояти есть сходство с плывущей птицей или ладьей. Такая форма сосуда могла возникнуть только на севере, где много рек и озер, в которых в изобилии водились дикие утки, гуси и другие птицы.

Древнейшие из представленных в Оружейной пала­те ковшей выполнены в Новгороде, который считают родиной металлического ковша. Форма деревянного ковша была перенесена русскими мастерами в золотые и серебряные изделия и доведена до совершенства в XVI-XVII вв.

Бытовое назначение ковшей на протяжении их су­ществования было различно. Этим объясняется разно­образие их форм, орнаментов и украшений. Ковши бы­ли «питьи», «выносные», «хоромные», «жалованные», «медвяные» и др.

Во время пиров и свадеб из ковшей пили мед - на­питок, широко распространенный в древней Руси. Меды варились различные: пчелиные, ягодные, на патоке, с корицей, гвоздикой и другими пряностями. В описании царских пиров отмечается, что из золотых ковшей пили красный мед, а из серебряных - белый.

Ковши «питьи» были обычно маленькие, рассчитан­ные на одного человека, а «выносные» - почти в три раза больше их по весу и размеру. К числу таких ков­шей относится ковш князя И. И. Кубенского. Это пре­краснейший образец русского серебряного дела пер­вой половины XVI в. Он отличается простотой формы и орнамента, мягкостью и плавностью линий.

К середине XVI в. появляются более легкие и изящ­ные по форме ковши. Примером их служат ковши царя Ивана Грозного и царя Бориса Годунова.

Исключительно нарядны золотые ковши царя Ми­хаила Федоровича. Они украшены крупными сапфира­ми, изумрудами, рубинами, жемчугом и тонким черне-вым орнаментом. Один из них был сделан в 1618 г., два других - в 1624 г. мастерами Московского Кремля Третьяком Пестриковым с сыном и Иваном Поповым с Афанасием Степановым.

Братины, чарки, ковши, кубки и другая серебряная посуда использовались также для пожалований и наград за верную службу царю. Награды давались за участие в боях, за увечья и раны, за посольскую службу или за усмирение народных бунтов и волнений и т. д. Прибли­женные царя награждались также в связи с различными событиями в личной жизни - именинами, крестинами, свадьбами и т. п.

Наградной ковш.

Интересен ковш, пожалованный Петром I подьячему Макару Полянскому в 1689 г. за службу и постройку на реке Самаре «Нового Богородицкого городка». Черневая надпись по его венцу выполнена красивой скоро­писью: «Резал сей ковш мастер черневого дела с турскию чернию Петр Иванов серебряник». Этот ковш яв­ляется большой ценностью, так как на изделиях XVII в. имена мастеров встречаются очень редко.

Многие ковши подарены «за прибор», т. е. прибыль казне при сборе пошлин или проведении торговых опе­раций. Таможенные головы, выбираемые из среды бога­тых торговых и посадских людей, допускали при сборе пошлин всяческие злоупотребления: брали взятки, задер­живали товары, завышали пошлины вдвое, втрое, а иногда и вчетверо по сравнению с установленными. Значитальная часть собранных сумм шла в царскую казну. Царское правительство, чтобы поощрить сборщиков за усердие к службе, выдавало им сверх жалованья награ­ду в виде сукна, атласа, куньих или собольих мехов и т. п. Если же полученная прибыль составляла значи­тельную сумму, то выдавался еще и серебряный ковш с надписью.

Так, «гостю» Ивану Гурьеву «за прибор» в московской таможне в 1676 г. был пожалован серебряный ковш.

Большими размерами выделяется ковш 1698 г., по­жалованный купцу гостиной сотни Филату Хлебникову «за прибор» при сборе таможенных и кабацких пошлин в Перми, Чердыни и Соликамске.

Ковши давались и за иные заслуги. Дьяк Федор Мар­тынов в 1682 г. получил серебряный ковш за посольскую службу в Крыму.

С середины XVII в. до первой четверти XIX в., кро­ме торговых и посадских людей, серебряными ковша­ми награждали «за верную службу» атаманов и старшин казачьих войск.

Казачьи войска охраняли юго-восточные границы России, вели борьбу с кочевыми народами, участвова­ли в военных походах русской армии и в подавлении народных восстаний. Чтобы привлечь казацкую верхуш­ку на свою сторону, царское правительство «жаловало» верных атаманов и старшин, предоставляло им всяче­ские привилегии. Когда атаманы и старшины приезжали к царскому двору за получением жалованья войску, им давали лошадей в упряжке из царской конюшни, дари­ли драгоценные одежды, оружие и серебряные ковши.

До конца XVII в. ковши могли получать только вой­сковые атаманы и старшины. Однако казак Фрол Ми­наев неоднократно получал награды за жестокую рас­праву с восставшими крестьянами и казацкой беднотой.

Кроме чаш, чар, братин и ковшей, сохранилась и другая посуда. Широкое распространение не толь­ко в царском быту, но и среди населения Москвы имели серебряные корчики (небольшие ковши­ки на поддоне) и разно­образные чарки, которые продавали в Серебряном ряду. Из чарок пили мед и крепкие напитки. Об этом свидетельствуют надписи: «Чарка медвя­ная», «Невинно вино, проклято пьянство», «По­вторить - сердце увесе­лить, утроить - ум уст­роить, много пить - дурну быть». Чарки делались из золота и серебра, гор­ного хрусталя, агата, ко­ралла, перламутра, кости и других материалов.

Чарки и корчик. XVII в.

На русских миниатю­рах, изображающих раз­личные пиршественные столы, можно увидеть высокие гладкие стаканы, сильно расширяющиеся кверху. Несколько по­добных стаканов сохранилось от XVII в. Они отличаются простой формой и красивыми пропорциями. Часто един­ственным украшением их служит широкая надпись на венце или в позолоченных кругах. Иногда стаканы име­ли ножки в виде фигурок львов или других зверей.

Стакан работы В. Андреева

В 1673 г. мастер-се­ребряник Григорий Нов­городец сделал для пат­риарха Питирима три одинаковых стакана с раструбами кверху и кни­зу, на трех ножках. В ор­наментации стаканов ярко отразилась характерная черта русского декора­тивного искусства послед­ней четверти XVII в. Они покрыты сплошными рез­ными изображениями, каждая деталь которых представляет собой це­лый занимательный рас­сказ сказочного или биб­лейского характера.

Стакан работы Г. Новгородца.

В большом количестве в царском дворце быто­вали серебряные кубки. Они украшали поставцы и столы, во время пиров в них подавали вина. Из кубков московской ра­боты первой половины XVII в. в Оружейной па­лате сохранился золотой кубок царя Михаила Федоровича, покрытый эмалью и драгоценными камня­ми. По виду он напоминает церковную чашу потир.

Во второй половине XVII в. мастером Андреем Бланкостиным выполнена большая группа серебряных куб­ков для патриаршего стола.

Некоторые кубки имеют дно в виде шара или чело­веческих фигур. Из таких кубков полагалось пить «до дна», так как поставить их можно было только перевер­нув вверх дном. Возможно, это объяснялось старинным русским обычаем - не оставлять вино недопитым, что­бы не обидеть хозяина: «Кто вино не допивает, тот зло оставляет».

В XVIII в. мастер Алексей Ратков сделал серебряный призовой кубок с реалистическим изображением скачек и надписью: «Для поощрения охотников заводить доб­рых коней».

Золотой кубок московской работы 40-х годов XVIII в. украшен эмалью, рубинами и бриллиантами. Он был подарен императрицей Елизаветой Петровной ее фавориту графу А. Г. Разумовскому.

Непременной принадлежностью царского пирше­ственного стола были блюда, на которых подавались различные кушанья. В Оружейной палате собрана кол­лекция больших серебряных гладких блюд, украшен­ных драгоценными камнями и надписями. Золотые блю­да изготовлялись, очевидно, только к особо торжествен­ным событиям-венчаниям на царство и свадьбам. В свадебных обрядах древней Руси блюда играли боль­шую роль: на них невесте приносили «кику» - головной убор - со всем свадебным нарядом, подавали особые кушанья молодым.

Прекрасной работой отличается золотое блюдо 1561 г.- свадебный подарок царя Ивана IV своей вто­рой жене Марии Темрюковне. Оно чеканено мягко изо­гнутыми «ложками», расходящимися от центра. По бор­ту его идет изящный черневой орнамент. Блюдо яв­ляется замечательным образцом русского золотого де­ла и черневой техники, которая в XVI в. достигла высо­кого развития.

Блюдо Марии Темрюковны.

Не менее искусно выполнено золотое кадило Ирины Годуновой, имеющее вид одноглавой церкви с ярко вы­раженными чертами московской архитектуры XVI в.

Золотой потир. 1598 г. Вклад царицы Ирины в Архангельский собор.

Украшением царских дворцов, церквей и соборов были иконы и евангелия в золотых или серебряных ок­ладах, усыпанных жемчугом и самоцветами. Их выпол­няли те же мастера золотых и серебряных дел, которые работали в мастерских Московского Кремля.

Прекрасным образцом чеканки XVI в. является оклад на икону Николая-чудотворца. Изящный растительный орнамент, легко и свободно вьющийся по полям окла­да, четко и рельефно выделяется на матовом фоне. На дверцах складня, в который вложена икона,- чеканные рельефные изображения, своей легкостью напоминаю­щие резьбу по дереву. Многофигурные композиции, изображающие эпизоды из жизни Николая-чудотворца, прекрасно скомпонованы и содержат много бытовых подробностей. В одной из них, например, изображены дети с книгами в руках.

Замечательным памятником русского декоративно­го искусства XVI в. служит евангелие 1571 г. Его роскош­ный золотой оклад украшен крупными самоцветами, сканью и чернью. Красивый сканый узор из тонких изви­вающихся стеблей, цветов и листьев заполнен эмалью нежных тонов - от густо-василькового до бледно-голу­бого и бледно-лилового. Местами в эмаль вкраплены мелкие золотые капельки.

Евангелее 1571 г.

Один из лучших мастеров золотого и серебряного дела XVII в.- Гаврила Овдокимов выполнил в 1631 г. золотой оклад на евангелие. Оклад украшен изящным сканым орнаментом, залитым яркой цветной эмалью, которая красиво гармонирует с умело подобранными драгоценными камнями. Это евангелие очень напомина­ет евангелие 1571 г., только цвета эмали и драгоценных камней в нем более яркие.

Евангелее 1631 г. Работа Г, Овдокимова.

Вообще изделия XVII в. отличаются необыкновенной сочностью красок, нарядностью, живописной пестротой, обилием жемчуга и драгоценных камней. Например, зо­лотой оклад на икону, сделанный мастером Петром Ива­новым в 1657 г., имеет огромное количество драгоцен­ных камней. Среди них особенно выделяются два круп­ных изумруда, весом каждый около 100 карат. Драго­ценные камни такой величины встречаются очень редко и представляют колоссальную ценность.

Русские мастера XVII в. в совершенстве владели всем разнообразием технических приемов обработки и укра­шения изделий из драгоценных металлов. Наибольшего расцвета достигла в это время техника эмали, которая особенно отвечала вкусам эпохи, стремлению к узорча­тости и красочности. Излюбленным украшением стано­вится ярко-зеленая прозрачная эмаль в сочетании с изумрудами и рубинами.

Массивная золотая церковная чаша боярыни Моро­зовой, украшенная эмалью, относится ко второй полови­не XVII в. Она отличается исключительной красотой и красочностью. В таком же стиле сделана роскошная зо­лотая чаша царя Алексея Михайловича, подаренная ему патриархом Никоном в 1653 г. Чеканенная «ложками», покрытая яркой многоцветной эмалью по изумрудно-зеленому фону, чаша напоминает полураспустившийся цветок.

Кремлевские мастера специализировались, как пра­вило, на определенном виде работ, и сложная вещь обычно выполнялась целой группой специалистов.

Например, золотой оклад евангелия 1678 г. был сде­лан мастером золотых дел Михаилом Васильевым, ма­стером алмазных дел Дмитрием Терентьевым и ма­стером эмали Юрием Фробосом. В этом окладе яркие, сочные тона многоцветной эмали прекрасно сочетают­ся с блеском драгоценных камней. Евангелие украшают 1200 миниатюр, множество орнаментированных рамок, концовок, заставок и узорных заглавных букв. Над ни­ми «трудились восемь месяцев днем и ночью» художни­ки Оружейной палаты: Федор Евтихиев, Зубов, Иван Максимов, Сергей Васильев, Павел Никитин, Федор Юрьев, Макар Потапов и Максим Иванов. Художники су­мели придать религиозным сюжетам характер занима­тельных жанровых или бытовых сцен и сказочных эпи­зодов.

Орнамент золотых и серебряных изделий XVII в. по степенно теряет отвлеченный характер, в нем встреча­ются цветы и травы, более близкие к природе,-на длин­ных стеблях с пышными, сочными листьями. Таков эма­левый орнамент на кресте, принадлежавшем богатей­шему торговцу, «государеву садовнику» Аверкию Ки­риллову.

Лучший гравер по серебру Василий Андреев переда­ет в своих работах объемные фигуры, перспективу и ди­намику действия. Тонкая резьба, выполненная им в чисто гравюрной манере, является большим шагом вперед по сравнению с плоской, линейной резьбой, характерной для начала XVII столетия.

В конце XVII в. появляется интерес к более строгим и совершенно гладким изделиям, украшенным лишь от­дельными эмалевыми дробницами или самоцветами. На­пример, золотой оклад евангелия 1681 г. покрыт аме­тистами различных оттенков.

Два гладких рукомоя сделаны в 1676 г. для цареви­чей Петра и Ивана мастерами Серебряной палаты Федо­ром Прокофьевым и Иваном Андреевым. Сканщики Ва­силий Иванов и его ученик Ларион Афанасьев помести­ли на них круглые дробницы с эмалью. Эти рукомои по форме приближаются к классическому типу вазы.

В 40-50-х годах XVIII в. в русском декоративно-при­кладном искусстве господствует стиль рококо. Орнамент золотых и серебряных изделий этого времени изобилу­ет изображениями сложных, асимметрично расположен­ных завитков и стилизованных раковин, образованных причудливо изгибающимися линиями. Обычно орна­мент выполнялся техникой литья или высокой чеканки, что придавало изделиям праздничный, нарядный вид. Образцом исключительно художественной работы петер­бургских мастеров XVIII в. служит массивная круглая суповая чаша. Ее украшают пышный чеканный узор завитков и две литые фигуры орлов, которые как бы под­держивают раковины, увенчанные короной.

В последней трети XVIII в. на смену стилю рококо приходит классический стиль. Для предметов, выполненных в этом стиле, характерен строгий, симметричный ор­намент в виде гирлянд, ваз и урн, лавровых и дубовых ветвей.

В Оружейной палате находится большое золотое овальное блюдо, на котором Екатерина II прислала Г. По­темкину усыпанную алмазами шпагу. На блюде выгра­вирована надпись: «Командующему екатеринославскою сухопутною и морскою силою, яко строителю военных судов». Этот драгоценный подарок Г. Потемкин, как главнокомандующий русской армией в период второй русско-турецкой войны и строитель морского флота, по­лучил во время осады Очакова, несмотря на то, что оса­да крепости протекала вяло и нерешительно, а строи­тельство флота затянулось настолько, что к началу вой­ны на Черном море было всего три линейных корабля. Блюдо имеет скромный орнамент в виде гирлянды из лавровых листьев, положенной по краю и в центре блю­да. Вес блюда 4 килограмма 50 граммов.

В XVIII в. в быту высшего русского общества стали использоваться новые виды посуды, которые пришли на смену древнерусским ковшам, чаркам и братинам. В связи с употреблением таких новых напитков, как чай, кофе, какао, появляются самовары, чайники, кофейники и целые сервизы.

Самовар. Петербург. 1797 г.

Очень изящны детские чайные сервизы, сделанные для внуков Екатерины II в Петербурге, который стано­вится в это время центром ювелирного дела. Однако петербургские мастера не могли полностью обеспечить потребности царского двора, поэтому сервизы часто за­казывались лучшим иностранным мастерам.

В Оружейной палате имеются предметы из «намест­нических сервизов», выполненных по заказу Екате­рины II лучшими французскими, английскими, немецки­ми серебряниками для 13 новых административных центров России.

Безудержная рос­кошь царского двора во второй половине XVIII в. достигла небы­валых размеров. Она создавалась за счет бесчеловечной эксплу­атации народных масс. Русские императрицы дарили своим прибли­женным и фаворитам огромные поместья с тысячами крепостных крестьян, великолеп­ные дворцы, большие серебряные сервизы и другие ценные по­дарки.

Один из сервизов был подарен Екатери­ной II графу Г. Г. Ор­лову в 1772 г. Он со­стоял более чем из 3 тысяч серебряных предметов и весил свыше 2 тонн. Этот сервиз выполнили луч­шие французские се­ребряники: Ж. Ретье, Э. Бальзак, Л. Леандрик и др. Рисунки орнамента для сервиза сделал известный французский скульптор Э. Фальконе-создатель памятника Петру I в Петербурге.

Большую художественную ценность представляют изделия одного из лучших парижских ювелиров начала XIX в., поставщика двора Наполеона I - Одно. Среди них интересен чайный сервиз, все предметы которого имеют изящные перламутровые ручки, и серебряный позолочен­ный прибор для шоколада.

Для изделий второй половины XVIII в. характерен своеобразный подбор драгоценных камней, главным об­разом аметистов и аквамаринов. Их светло-сиреневый и нежно-голубой цвет хорошо сочетался с белой, голу­бой и серой эмалью, которой в это время украшали зо­лотые и серебряные изделия. Нередко предметы были сплошь усыпаны бриллиантами.

Необычайной роскошью отделки поражает евангелие, выполненное одним из лучших петербургских ювелиров XVIII в. Г. Унгером. Его украшает около 3,5 тысячи брил­лиантов, алмазов, аметистов и аквамаринов, создающих ослепительный блеск.

Мастера-серебряники XVIII-XIX вв. любили прида­вать своим изделиям форму металлической скульптуры. Стоянами чаш для цветов, подсвечников и ваз нередко служили литые женские фигуры.

Одна из таких литых фигур поддерживает гладкий золотой кубок, который был выполнен московскими ма­стерами в 1809 г.

Золотой кубок. 1809 г.

Красотой пропорций и тщательностью отделки отли­чаются массивные серебряные чаши для цветов, укра­шенные прорезным орнаментом из виноградных лоз. Их стояны сделаны в виде трех женских фигур. Чаши вы­полнил петербургский мастер Гедлунд в 1817 г.

Любимым мотивом украшения изделий в начале XIX в. были лавровые и дубовые ветви и, главным обра­зом, изображения военных трофеев. Эти мотивы были навеяны победой русского народа в Отечественной войне 1812 г.

Примером подобных изделий может служить круг­лое серебряное золоченое блюдо с чеканной лавровой и дубовой ветвью, а также с изображением пушек, барабанов и знамен. Это блюдо принадлежало одному из героев Отечественной войны 1812 г., участнику Бородин­ского сражения, атаману Донского казачьего войска М. И. Платову. Казаки Платова отбили у неприятеля много пушек, а также все серебро и золото, награбленное в соборах Московского Кремля. Впоследствии из части этого серебра для Успенского собора была отлита кра­сивая люстра «Урожай», которая находится здесь и сей­час.

В виде переплетающихся серебряных, позолоченных лавровых ветвей выполнены два венца, которые посту­пили в Оружейную палату из церкви Вознесения у Ни­китских ворот в Москве. Сохранилось устное предание, что в 1831 г. этими венцами венчались А. С. Пушкин и Н. Н. Гончарова.

В XIX в. в Москве и Петербурге возникают крупные капиталистические предприятия золотого и серебря­ного дела. Представленная в Оружейной палате се­ребряная группа, изображающая русского витязя у оседланного коня, выполнена в 1852 г. фирмой Сазикова.

'Всадник в дозоре'. Серебро. 1852 г.

Изделия этой фирмы неоднократно экспонировались на московских и петербургских выставках. Они были представлены и на первой всемирной выставке в Лондо­не в 1851 г., где получили первую премию. Особенно­стью изделий этой фирмы было то, что тематика их оформления часто была посвящена различным эпизодам из русской истории, а сами изделия нередко воспроиз­водили персонажи из народа.

Особенной известностью в конце XIX в. в России и за границей пользовались ювелирные изделия петер­бургской фирмы Фаберже. Одним из талантливейших мастеров этой фирмы был Михаил Евлампиевич Перхин, происходивший из крестьян Олонецкой губернии. После нескольких лет учения в Петербурге он открыл там соб­ственную мастерскую, где работал до последних лег жизни.

В 1899 г. М. Перхин выполнил оригинальные часы в виде вазы с букетом лилий. Циферблат часов, расположенный по окружности вазы в виде пояса, вращается, а бриллиантовая стрелка, выполненная как стрела, вло­женная в колчан, закреплена неподвижно. Очень легким почти воздушным кажется яйцо, которое М. Перхин сде­лал в виде золотых листочков клевера, одни из которых заполнены зеленой эмалью, а другие сплошь усыпаны мелкими бриллиантами.

Особенно интересна модель сибирского поезда, вы­полненная в 1900 г. На миниатюрных золотых вагончиках имеются таблички с надписями, которые можно прочитать в лупу: «Прямое сибирское сообщение», «Вагон для дам», «Для некурящих» и т. д. Платиновый паровоз с ру­биновым фонарем заводится ключом и приводит в дви­жение весь состав.

Модель вкладывается в большое серебряное яйцо, на котором выгравированы карта Северного полушария с обозначением Сибирской железнодорожной магистра­ли и надпись: «Великий Сибирский железный путь к 1900 году».

В 1891 г. М. Перхин выполнил золотую модель крей­сера «Память Азова», которая вкладывается в яйцо из гелиотропа - камня темно-зеленого цвета с красными вкраплениями. Модель в точности воспроизводит внеш­ний вид корабля. В работе над этой вещью принимал участие подмастерье

Модель крейсера 'Память Азова'.

Перхина - Юрий Адамович Николаи. Как и его мастер, он происходил из трудовой семьи. Отец его был дровосеком. Долгие годы ученья и упорный труд помогли Николаи стать искусным юве­лиром.

Привлекает внимание золотая модель яхты «Штан­дарт», вложенная в хрустальное яйцо, украшенное зо­лотом, жемчугом и бриллиантами. Эту работу выполнил один из лучших учеников М. Перхина - Г. Вигстрем. Этим же мастером сделано оригинальное яйцо, на ко­тором помещены портреты всех царей Романовых, написанные известным русским художником А. И. Зуе­вым. В яйцо вставлен глобус, на котором разноцветным золотом обозначена территория России в 1613 и в 1913 гг.

Небольшая вазочка с цветами анютины глазки так искусно выточена из горного хрусталя, что кажется, буд­то она наполнена водой. При нажиме кнопки раскрыва­ются лепестки цветка, и под ними видны миниатюрные портреты царских детей.

Мастера фирмы Фаберже широко использовали в своей работе русские поделочные камни - горный хру­сталь, агат, ляпис-лазурь и другие. Они выполняли из них не только детали к ювелирным вещам, но и миниа­тюрные фигуры людей, животных и птиц.

Богато представлена в зале коллекция браслетов XVIII-XIX вв. Некоторые из них сделаны из красного коралла, бирюзы и малахита, другие искусно сплетены из волос.

В XVIII-XIX вв. в русском придворном быту широко использовались изделия из стекла, хрусталя и фар­фора.

Русский фарфор. XVIII век.

Стекольное производство на Руси возникло в очень Давние времена. Особенно значительные размеры оно приняло в XI-XIII вв., в период расцвета Киевского го­сударства.

В это время выплавлялось множество мозаичных смальт разнообразных сортов и цветовых оттенков, мелкие стеклянные украшения - браслеты, перстни, бусы, сосуды из разноцветного стекла и даже бесцвет­ное оконное стекло.

Развитие стекольного производства на Руси было приостановлено монголо-татарским игом. Вновь возрож­дается оно лишь в 40-х годах XVII в. Под Москвой, а затем и в других городах строятся крупные стекольные заводы.

В Оружейной палате сохраняется большая коллекция стеклянных и хрустальных кубков, рюмок и других сосу­дов XVIII в., среди которых особенно интересны боль­шие кубки Петра I.

На одном из кубков, принадлежавших Петру I, алле­горически изображена победа русских войск над шве­дами у острова Гренгам в 1720 г. Этот кубок выполнен в память Северной войны.

Такие кубки (некоторые из них имеют емкость до 4 литров) были в каждом петровском дворце. Они-то, по-видимому, и назывались кубками «большого орла». Во время ассамблей из этих кубков предлагали выпить опоздавшим или новичкам.

Технология производства русского фарфора из оте­чественных сырьевых материалов была разработана дру­гом и современником великого русского ученого М. В. Ломоносова ученым-химиком Д. И. Виноградовым (1720-1758).

Первые русские фарфоровые изделия, представлен­ные в Оружейной палате, были изготовлены на Петер­бургском заводе (ныне завод имени М. В. Ломоносо­ва) в 40-х годах XVIII в.

Эти изделия отличаются простотой формы и прият­ным белым цветом с чуть голубоватым или желтоватым оттенком.

Особенно хороши вазы в виде урн с ручками и мас­ленки с накладными фарфоровыми ветвями, травами и розами.

Большой фарфоровый сервиз выполнен в XIX в. для сервировки стола во время коронационных торжеств. Он состоит из 1500 предметов, покрытых густой позолотой и расписанных яркой зеленой краской, подра­жающей цвету прозрачной зеленой эмали. Такой эмалью украшались в XVII в. золотые изделия. Однако эти вещи по своей художественной ценности далеко уступают из­делиям древнерусских мастеров.

Кроме Москвы и Петербурга, в XVI-XIX вв. суще­ствовал ряд местных центров золотого и серебряного дела: Великий Устюг, Вологда, Тобольск, Казань, Яро­славль и др. Изделия их имели ярко выраженные худо­жественные особенности.

В Ярославле и Нижнем Новгороде изготовлялись се­ребряные изделия, украшенные пышным чеканным ор­наментом, который напоминал декоративную деревян­ную резьбу. В Оружейной палате имеется несколько по­тиров, выполненных мастерами этих городов.

Серебряный потир нижегородской работы. Вторая половина XVII в.

Среди изделий казанских серебряников особенно ин­тересно блюдо, украшенное чернью и изображением герба города Казани.

Большим своеобразием отличались эмалевые изде­лия, выполненные мастерами города Соль-Вычегодска: чашки, ларчики, коробочки для румян, вилки, ножи, ок­лады евангелий и т. п. Для них характерен своеобразный подбор ярких сине-голубых, нежно-желтых и зеленых красок, положенных на белоснежном фоне. Для закреп­ления эмали на поверхности мастера применяли скань, технику которой они знали прекрасно. Любимым моти­вом орнаментов были подсолнухи, маки, васильки и тюльпаны.

Изделия, украшенные усольской эмалью. Вторая половина XVII в.

Особенно хороши чаши с изображением юношей и девушек, лебедей и львов, «пяти чувств», «суда Соломона», «знаков Зодиака» и т. п. Эти изображения отличаются некоторой наивностью, но вместе с тем в них чувствуется стремление к реализму. Оклад рукописного евангелия 1693 г. является примером раннего ми­ниатюрного письма на эмали.

Север России, например Холмогоры, славился пре­красными изделиями из моржовой, мамонтовой и слоно­вой кости. Особенно замечательна кружка из слоновой кости. Ее резьба напоминает тончайшее кружево, которое для контраста положено на темный черепаховый фон. Эту кружку сделал в 1774 г. известный резчик Осип Дудин.

Кружка из слоновой кости. Работа мастера О. Дудина.

В XVIII-XIX вв. в Великом Устюге вырабатывались замечательные черневые изделия, главным образом модные в то время табакерки, флаконы для духов и коробочки для румян. Среди изображений на них встречаются сюжеты, взятые из народной жизни, сце­ны охоты, пейзажи, архитектурные сооружения, памят­ники Петру I, Минину и Пожарскому, а также виды Великого Устюга, Вологды, Москвы и Красной пло­щади.

Большую ценность представляют табакерки с клей­мом фабрики Поповых, которая была открыта в Вели­ком Устюге в 1761 г. Одна из табакерок сделана в виде книжки, на нижней стороне которой изображены двое мужчин, предлагающие понюхать табак человеку, оде­тому в русское платье. На другой табакерке, овальной формы, изображены аллегорические сцены и вид мор­ского порта.

Несколько табакерок сделано руками И. П. Жилина, который проработал в Великом Устюге более 40 лет. Отец его, Петр Жилин, явился родоначальником целой плеяды мастеров-серебряников. Известны работы его сыновей, внука и правнуков.

Табакерки, выполненные И. П. Жилиным, украшены гирляндами и букетами цветов, орнаментом в виде сплошных полосок и звезд, а также изображениями планов и видов различных городов - Петербурга, Вели­кого Устюга и др.

Интересны табакерки, выполненные Ф. Бушковским, Я. Моисеевым, А. Жилиным и др.

К изделиям вологодских мастеров относится часть дорожного сервиза, выполненного Сакердоном Скрипицыным в 1837 г. В него входят два стаканчика и две кастрюли, на которых изображены карта и статистическая таблица по Вологодской губернии, а также виды Волог­ды и Петербурга.

Искусство великоустюжских мастеров влияло на раз­витие черневого дела Тобольска, Вологды и даже Москвы. Высоким мастерством отличаются изделия Вели­кого Устюга и сейчас. Например, артель «Северная чернь», где работает около 100 искусных специалистов, в 1935 г. выполнила для Китая так называемую Синьцзянскую серию, состоящую из 130 красиво орнаментирован­ных предметов. За Пушкинскую серию, законченную в 1936 г., артель получила золотую медаль на Междуна­родной выставке в Париже.

Так из поколения в поколение, из столетия в столе­тие рос и развивался талант русских мастеров. Народ­ное искусство, возникшее еще на заре образования Рус­ского государства, пышно расцвело после Великой Ок­тябрьской социалистической революции.

Довольно интересную группу в собрании Оружейной палаты представляют настольные и карманные часы рус­ской и иностранной работы XVI-XIX вв. Некоторые из них, как своего рода диковинки, ставились в царских па­латах во время приемов иностранных послов.

К числу таких диковинок относятся бронзовые позо­лоченные часы XVI в., сделанные в виде триумфальной колесницы с запряженным в нее слоном. Во время хода часов все детали приходили в движение. Бахус - бог вина и веселья, лежащий на колеснице, вращал глаза­ми, шевелил челюстью и поднимал руку с бокалом. Фи­гура, которая стоит за спиной Бахуса, отбивала часы, уда­ряя в колокол. Возница, сидящий верхом на слоне, под­нимал руку с хлыстом. Круг с фигурками пяти воинов на башне вращался, и воины ходили дозором вокруг коло­кола.

Часы с Бахусом. XVI в.

К этому же времени относятся часы в виде всадника на коне. Во время хода часов всадник поворачивал го­лову направо и налево, а находящаяся рядом с ним со­бачка подпрыгивала на задних лапах.

В 1793-1806 гг. группа московских мастеров выпол­нила по чертежам М. Е. Медокса (М. Е. Медокс - известный московский театральный антрепренер и талантливый механик) большие бронзовые золоченые часы, называвшиеся «Храм Славы». Цифер­блат часов окружен хрустальными витыми трубочками, которые, вращаясь, создавали впечатление солнечного сияния. По обеим сторонам диска стоят колонны. Каж­дая из них завершается фигурой орлицы, кормящей ор­ленка. Через каждые пять секунд из клюва орлицы в клюв орленка падала жемчужинка. Через каждые три ча­са распахивались дверцы храма, и открывалось великолепное зрелище водопада, состоящего из хрустальных трубочек. В это время музыкальный орган внутри часов исполнял старинную мелодию.

Из карманных часов интересны медные часы XVI в., сделанные в виде книжки. Они значатся в описи имуще­ства Ивана Грозного, составленной в 1582 г.

Часы в серебряных прорезных оправах, московской работы XVII в., имеют форму луковицы. Механизм их устроен по принципу качающегося балансира. Эти часы принадлежали патриархам Филарету и Никону.

Большие круглые золотые часы царя Алексея Михай­ловича употреблялись, очевидно, во время охоты и военных походов. Часовой механизм их соединён с натру­ской для пороха.

Часы в виде черепа выполнены в Страсбурге в XVII в. Циферблат часов находится под верхней челюстью.

Оригинален перочинный нож XVIII в., в ручку которо­го вставлены крохотные часики.

Довольно многочисленна коллекция часов француз­ской работы. Некоторые из них имеют надпись «Брегет» (Луи Авраам Бреге (1747-1823)-известный парижский часовщик, во многом усовершенствовавший часовой механизм), другие-несколько циферблатов, на которых указаны часы, минуты, названия дней, месяцев, фазы луны и т. п.

Внутри золотой табакерки лондонской работы XVIII в. помещены музыкальный и часовой механизмы.

Особенно интересны деревянные часы, сделанные вятскими мастерами Бронниковыми в XIX в. Механизм часов, футляр и цепочка искусно выточены из дерева. Пружинка и волосок - металлические.

Деревянные часы. XIX в.

Мастера Бронниковы славились как замечательные резчики по дереву и кости и часовщики. Свое искусство они передавали из поколения в поколение. Особенно большого мастерства достиг Николай Михайлович Брон­ников - человек малограмотный, не знавший законов механики и работавший примитивными инструментами - ножом и напильником. Его замысел-сделать полно­стью деревянные часы - многим показался неосуще­ствимым.

Кропотливая работа затянулась на несколько лет. За это время хозяйство Бронникова разорилось, семья об­нищала, а самого мастера объявили сумасшедшим и да­же посадили в дом умалишенных. Несмотря на это, Бронников продолжал работать и сделал деревянные часы, которыми удивил весь мир.

Часы были необыкновенно изящные, прочные и с верным ходом. Диаметр их - 3 сантиметра. Корпус ча­сов и футляр выполнены из капа; механизм, циферблат и цепочка - из пальмы; стрелки - из жимолости; пру­жинка-из закаленного бамбука. По преданию, эти часы были приобретены японским микадо.