Москва в произведениях Островского

Титульный лист журнала 'Москвитянин' № 6 за 1850 с публикацией пьесы А. Н. Островского 'Свои люди - сочтемся!'

Москва - кормилица, Москва нам мать!

А. Н. Островский

В уста легендарного Минина, героя драматической хроники "Козьма Захарьич Минин, Сухорук", вложил Островский свое отношение к Москве - "сердцу России". Основная мысль пьесы - защитить государство Русское, сплотить, объединить его вокруг Москвы, главного города Руси. В этом произведении, может быть, самом главном о Москве в творчестве писателя, Островский дал простор патриотическому чувству, думам о судьбах Родины.

Н. П. Крымов. Макет декорации к спектаклю 'Горячее сердце'. МХАТ. 1926

Интерес к историческому прошлому русского народа и, в частности, к подвигу нижегородского посадского человека и земского старосты Минина, организатора и одного из руководителей народного ополчения, освободившего в 1612 году Москву от польских завоевателей, возник у Островского еще в студенческие годы. В 1847 - 1848 годах в заметках "О романе Ч. Диккенса "Домби и сын" он признавался, что "...изучение изящных памятников древности... пусть будет приготовлением художнику к священному делу изучения своей родины, пусть с этим запасом входит он в народную жизнь, в ее интересы и ожидания". А еще раньше, в 1845 году, будучи в Нижнем Новгороде, писатель сокрушался при виде жалкого зрелища, какое представлял собой памятник народному герою. Островский понимал, в чем была сила Минина - в его "радении" за бедных и угнетенных, в теснейшей связи с народом; патриотизм его глубоко демократичен, он умеет ощутить страдания простых людей как свои собственные, глубоко верит в исполинские возможности, заложенные в русском народе.

'Лес'. Гурмыжская - А. А. Яблочкина, Улита - В. Н. Рыжова, Москва. Малый театр. 1937

Москва для Минина - начало всех начал, корень всего государства Русского:

 А если корнем основанье крепко, 
 Тогда стоит и древо неподвижно; 
 А корени не будет - прилепиться 
 К чему?

Дирекция императорских театров практически не отпускала средств на постановку русских пьес на патриотические темы. Островский писал по этому поводу: "...московские обыватели имеют полное право желать полюбоваться своим Мининым и его сподвижником кн. Пожарским не только в бронзе, а и на сцене".

Веер В. Н. Рыжовой - Улиты

В пьесе перед читателем и зрителем предстает, по сути, вся география Москвы - Поклонная гора, Донской монастырь, Замоскворечье, Белый город - посад близ Китай- города, обнесенный каменными стенами, Москва-река... И почти всюду происходят тяжелые бои за освобождение столицы от польских завоевателей.

Москва - национальный общественно-политический и культурный центр России - задействована и в таких исторических пьесах, как "Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский", "Тушино", "Воевода", "Комик XVII столетия".

Замоскворечье. Черниговский переулок

В произведениях Островского Москва - не только "сердце России", но и город, в котором представлены все сословия тогдашнего общества, где живут дворяне, купцы, чиновники, мещане, простой люд, и каждому из них отведено в Москве определенное территориальное место. Центр города - престижные Тверская, Пречистенка, Остоженка, Арбат, Никитская, Поварская, Мясницкая - топография знатных дворян и чиновничьей аристократии. Здесь обитают Чебоксаровы, Кучумов, Телятев ("Бешеные деньги"), Крутицкий и Мамаев ("На всякого мудреца довольно простоты"), Вышневский ("Доходное место"), Прибытков ("Последняя жертва"). На прогулки и пикники московская знать предпочитала выезжать в Петровско-Разумовский парк или Сокольники.

Церковь Климента, папы римского. 1754 - 1774 (?)

Островский застал еще аристократическую Москву 1840-х годов, блестящую, роскошную, изысканную, владелицу огромных земельных и лесных угодий. Но к 70-м годам дворянство утратило политическую власть и экономическое господство, сохранив в основном только внешний лоск.

Неизвестный художник. Вид на Кремль и Москворецкий мост со стороны Замоскворечья. Середина XIX в.

По замечанию Н. А. Добролюбова, у Островского "каждая социальная группа предстает по преимуществу социально-бытовыми, семейными и имущественными сторонами", в его пьесах "...чрезвычайно полно и рельефно выставлены два рода отношений, к которым человек еще сможет у нас приложить душу свою,- отношения семейные и отношения по имуществу. Немудрено поэтому, что сюжеты и самые названия его пьес вертятся около семьи, жениха, невесты, богатства и бедности". Кумир всех этих людей - деньги, причем деньги "бешеные", добытые любым, естественно, нетрудовым способом. Деньги, по их убеждению, единственное, что дает возможность чувствовать себя легко и свободно, жить в свое удовольствие, нимало не заботясь о том, что "трудовой хлеб", зарабатываемый другими, подчас бывает горек и полит потом и кровью. Повеса и прощелыга, но умный и ироничный Телятев ("Бешеные деньги") прекрасно говорит об этом московской красавице Лидии Юрьевне Чебоксаровой: "Я недавно догадался, отчего у нас с вами бешеные деньги. Оттого, что не сами мы их наживали. Деньги, нажитые трудом, - деньги умные", "...мне доставались все бешеные, никак их в кармане не удержишь..."

Неизвестный художник. Петровский парк. Середина XIX в.

О деньгах бесконечно рассуждает и Лидия Чебоксарова, существо хищное и своекорыстное. "Я не знала, не чувствовала нужды и не хочу знать,- жестко говорит она матери, объявившей ей об их разорении. - Я знаю магазины: белья, шелковых материй, ковров, мехов, мебели..." Она цинична и нагла: без любви выходит замуж за презираемого ею Василькова, прельщенная его мифическими "золотыми приисками", но когда узнает, что их нет, мгновенно бросается к Телятеву, надеясь на его "состояние", и тут же, нимало не заботясь о моральной стороне дела, вымогает деньги у старика Кучумова.

Неизвестный художник. Кузнецкий мост. Середина XIX в.

Приблизительно так же думает и жалкий последыш старинного барского рода Поль Прежнев ("Не сошлись характерами"), у которого не только нет денег, но который и живет-то уже не в дворянской части Москвы: у него не осталось даже показного блеска. "Мне нужны деньги, чтоб быть порядочным человеком, чтоб играть роль в обществе, одним словом, чтоб делать то, к чему я способен. Я наживать не могу, я могу только проживать прилично и с достоинством", - без тени смущения заявляет он.

А. П. Васильев. Эскиз декорации к спектаклю 'Лес'. Москва. Малый театр. 1974

О прежней роскошной жизни с тоской вспоминает еще один дворянский отпрыск - Вадим Дульчин ("Последняя жертва"): "Ведь я жил, жил барски, ни в чем себе не отказывал, каждая прихоть моя исполнялась". Этот прожигатель жизни чрезвычайно боится позора, боится московской ямы, но жить на деньги беззаветно любящей его женщины, проматывая их на исполнение "каждой своей прихоти", готов. "Ведь мне ходить по Москве пешком в узеньких, коротеньких брючках да в твиновом пальто с разноцветными рукавами - это хуже смерти", - сокрушается он. И, оказавшись на "мели", не раздумывая, женится на богатой купеческой вдове Пивокуровой, практически продавая себя.

Неизвестный художник. Панорама Москвы. Середина XIX в. Замоскворечье. Фрагмент

Но у многих московских аристократов не осталось и этого - страха ни перед ямой, ни перед нестерпимым стыдом и позором. Они готовы без малейших угрызений совести "...и без копейки... иметь и почет, и кредит".

'Гроза'. Катерина - Е. Н. Козырева. Московский театр драмы. 1953

Смысл жизни многих московских маменек и тетушек заключается в устройстве будущего семейного счастья своих дочек, сынков, племянников и племянниц. И тут на помощь приходят проворные говорливые свахи, без которых не обходится ни один московский дом.

'Бешенные деньги'. Лидия - Л. Р. Орданская. Москва. Театр им. М. Н. Ермоловой. 1945

Богатая вдова, ханжа и лицемерка Турусина, которую Островский определил "барыней из купчих", отдыхающая на даче в Сокольниках ("На всякого мудреца довольно простоты"), пытается с помощью невежественной, наглой "предсказательницы и прорицательницы" Манефы устроить счастье своей племянницы Машеньки.

Замоскворечье. Большая Ордынка

А что же сама Машенька, юная московская барышня, чью судьбу пытается устроить Турусина? Очень ли она расстроится, если не столько по желанию тетеньки, сколько по указке безграмотной Манефы, действующей в угоду расчетливому, алчному Глумову, должна будет выйти замуж не за милого ей Курчаева? Ничуть! Машенька - достойная представительница лицемерного и продажного окружения родного дома. "Я московская барышня, - говорит она,- я не пойду замуж без денег и без позволения родных... Найдите мне жениха какого угодно, только порядочного человека, я за него пойду без всяких возражений. Мне хочется поблестеть, покрасоваться".

Фрагмент экспозиции. 'Пьесы А. Н. Островского на сцене советского театра'

Те же суждения мы слышим в речах Олимпиады Самсоновны Большовой, купеческой дочки, живущей в самом центре Замоскворечья. Именно здесь, за Москвой-рекой, селились, как правило, представители торгового сословия, мещане, ремесленники, мелкие и средние чиновники. По свидетельству В. Г. Белинского, "ядро коренного московского народонаселения составляет купечество" Замоскворечья, где "окна завешены занавесками, ворота на запор; при ударе в них раздается сердитый лай цепной собаки, все мертво или, лучше сказать, сонно: дом или домишко похож на крепостицу, приготовившуюся выдержать долговременную осаду".

Замоскворечье. Большая Полянка

Здесь, в Замоскворечье, "поселит" Островский Мавру Агуревну Козырную, персонажа ранних очерков "Записки замоскворецкого жителя", здесь же расположатся дом и службы купца Большова ("Свои люди - сочтемся!"), домишко бедняка Оброшенова ("Шутники"), яблоневый сад Барабошевых ("Правда - хорошо, а счастье лучше"), усадьба купчихи Белотеловой, изнывающей от скуки и б!езделья, домик Миши Бальзаминова, взахлеб мечтающего о богатой невесте ("Женитьба Бальзаминова"); на Серпуховской улице живет и милая, обаятельная вдова Юлия Тугина ("Последняя жертва").

'Гроза'. Кабаниха - В. Н. Пашенная. Москва. Малый театр. 1962

Но и здесь - те же вопросы, те же проблемы, что и в дворянских особняках: деньги, векселя, счета, кредиты, свахи, женихи и невесты. Убогая, бескрылая, лишенная высокой мечты и полета жизнь.

'Лес'. Счастливцев - И. В. Ильинский. Москва. Малый театр. 1974

О чем, например, мечтает уже знакомая нам Липочка, Олимпиада Самсоновна Болыпова - героиня пьесы "Свои люди - сочтемся!"? О свадьбе. Но не просто о свадьбе. Ее задача - выйти замуж за "благородного", а еще лучше - за военного. Она открыто презирает своих "необразованных" родителей. Как же! Сама-то Липочка умеет разговаривать даже по-французски, а если надо, может и станцевать: недаром обучалась этому у учителя, правда, к большому неудовольствию маменьки. Конечно, приказчик Подхалюзин - реальный претендент в женихи - необразованный, неблагородный, невоенный, но именно он доподлинно знает, что на самом деле нужно Олимпиаде Самсоновне, и, не скупясь на посулы, обещает ей для дома - только шелковые платья, в театр или в гости - бархатные, обещает собственный выезд, дом в Каретном ряду, да не просто дом, а потолки которого будут расписаны "райскими птицами" и "сиренами", "купидонами" и "пукетами". Он, мечтая овладеть деньгами Большова, отца Липочки, обещает ей, если надо, и фрак надеть, и подстричься по моде.

Б. И. Волков. Эскиз декорации к спектаклю 'Снегурочка'. Москва. Музыкальный театр им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. 1963

О свадьбе грезит во сне и наяву и безобидный, недалекий Миша Бальзаминов. Предел его мечтаний - голубой плащ на бархатной подкладке, своя лошадь и дрожки, чтобы можно было на зависть окружающим прокатиться по Зацепе.

'Последняя жертва'. Прибытков - И. М. Москвин. МХАТ. 1944

Москва... С одной стороны, скудеющее барство, с другой - богатеющее купечество, постепенно идущее на смену вымирающему дворянству, захватывающее экономическую и социальную власть в общественной жизни. Все их отношения строятся на беззастенчивом обмане. Самсон Большов учит Подхалюзина: "Чай, брат, знаешь, как немцы в магазинах наших бар обирают. Положим, что мы не немцы, а христиане православные, да тоже пироги-то с начинкой едим".

'Последняя жертва'. Юлия - А. К. Тарасова. МХАТ. 1944

Идея обмана доведена автором в "Своих людях" до громадного обобщения. Большов, затеявший фальшивое банкровство, надеется с помощью этого получить большие деньги. И Подхалюзин, еще больший жулик, чем его хозяин, прекрасно это понимает. В результате подлипала и проходимец Подхалюзин, до конца усвоивший законы страшного волчьего мира, насквозь пропитанного развращающей и подавляющей силой денег, разоряет Большова, превращая последнего в банкрота, и становится обладателем громадного состояния.

Неизвестный художник. Пикник в Марьиной Роще. 1860-е гг.

Казалось бы, и те герои Островского, к которым он испытывает явную симпатию и сочувствие, на деле оказываются истинными представителями своего класса, где правят чистоган и своекорыстие. Даже в минуты наивысшего душевного потрясения не забывает о деньгах и векселях очаровательная Юлия Павловна Тугина ("Последняя жертва"). Женщина тонкой души, самоотверженная в любви, она - прежде всего купчиха: "...Первое дело себя обеспечить... я, нужды нет, что женщина, а очень хорошо жизнь понимаю". Юлия, давая деньги любимому ею Дульчину, не забывает брать на них векселя, уверенная, что сумеет вернуть их назад, она "жалостлива" до них. И узнав об обмане Дульчина, о женитьбе его на другой, она не кончает жизнь самоубийством, не чахнет от горя, а соглашается на брак с Флором Федулычем Прибытковым, богатым стариком, выходя из положения, таким образом, как подлинная представительница своего класса.

А. Fecrrart (?). Вид Кремлевского сада в Москве. 1860

И все-таки деньги в этом мире еще не все. В комедии "Не все коту масленица" драматург сумел показать, что деспоты-самодуры, кичащиеся непомерным богатством, вседозволенностью, существуют зачастую из-за покорности и пассивности своих жертв, что среди простых людей зреет и вырывается наружу резкий протест. Поэтому-то купцу Ермилу Зотычу Ахову, привыкшему к всеобщему повиновению, действительно не понятно, почему бедная вдова Круглова с удивительным достоинством отказывается от богатства, которое может "обрушиться" на ее дочь Агнию, если та станет женой Ахова. Не понятен ему и бунт племянника Ипполита, потребовавшего денег за все годы службы на дядю. "Родства народ не уважает, - сокрушается Ахов, - богатству грубить смеет! Дядя говорит: поклонись по-родственному! Не хочу. Ну, поклонись ты, нищий, хоть за деньги! Не хочу... разве свет-то на таких порядках долго простоит... Куда они делись, - вздыхает он, - те порядки, старые, крепкие?"

А. Fecrrart (?). Вид Кремлевского сада в Москве. 1860

"Не все коту масленица" была написана Островским всего за месяц, по определению П. В. Анненкова, "в виде отдохновения, между делом", но успех пьесы объясняется тем, что автор писал "о московском быте и купеческом языке", о том, что так превосходно знал, причем знал так досконально, как ни один писатель XIX века.

В. В. Дмитриев. Эскиз декорации к спектаклю 'Последняя жертва'. МХАТ. 1944

Москва в произведениях драматурга предстает прежде всего носительницей общерусских начал, как "живое воплощение определяющих особенностей России". Недаром И. А. Гончаров говорил, что "Островский исписал всю московскую жизнь, не города Москвы, а жизнь московского, то есть великороссийского государства".