Белая столовая [1979 Гуревич И.М, Знаменов В.В, Мясоедова Е.Г.

НОВОСТИ БИБЛИОТЕКА ЭНЦИКЛОПЕДИЯ КАРТА САЙТА ССЫЛКИ

Белая столовая

После роскошно убранных комнат жилой части дворца и поражающего разнообразием художественно-декоративных элементов Картинного зала с его блеском и динамикой форм декора расположенная в ряду анфилады парадных помещений Белая столовая производит впечатление необычайного спокойствия и гармонии. Значительный объем зала, хорошая освещенность через два яруса окон, изысканная по пропорциям и моделировке лепка и нежные цвета окраски создают настроение светлой радости и созерцательности.

Первоначальное оформление помещения было осуществлено в середине XVIII века архитектором Ф.-Б Растрелли в обычных для этого мастера приемаю. Однако в таком виде интерьер сохранился сравнительно недолго. Уже в 1774 - 1775 годах отделка зала подверглась изменениям по проекту архитектора Ю.М. Фельтена. На смену богатому золоченому декору барокко пришли спокойные, строгие формы классицизма. Основным элементом отделки стала белоснежная лепка. Исчез живописный плафон и появился гладкий белый потолок. От середины века сохранился лишь наборный паркет излюбленного Растрелли рисунка "зигзаг".

Важным шагом в перестройке интерьера по законам нового стиля явилось изменение оформления дверных и оконных проемов. Поскольку размеры зала и фасады дворца оставались неизменными, Фельтен увеличивает толщину слоя штукатурки, в результате чего сложные по абрису окна первого и второго яруса оказываются помещенными как бы в глубокие ниши, что, с одной стороны, подчеркивает сложность проникновения света сквозь толщу стерш, а с другой стороны, дает возможность свести сам проем к строго геометрическим простым формам квадрата или прямоугольника с полуциркульным завершением.

Над дверными проемами Фельтен помещает сандрики со значительным выносом профиля. Падуга исчезает, а стены Столовой завершает сильно развитый карниз, не соприкасающийся с плоским перекрытием. Хотя высота зала осталась прежней, многократно повторяемые горизонтально направленные карнизы, тяги и сандрики замщкают зал в пределах ограничивающих его плоскостей.

Архитектор классицизма видит художественный идеал во внутренней завершенности, законченности и определенной самостоятельности элементов, составляющих целое. Он стремится утвердить мысль, что в этом мире человек силой разума и сознания может создать пусть ограниченную, но идеально организованную средствами архитектуры среду.

Легкие, пластичные рельефы Белой столовой выполнены в 1770-х годах русскими скульпторами, работавшими под руководством лепных дел мастера Бернаскони. Их композиции отличаются ясностью и логичностью построения, и лишь свободная компоновка фигур десюдепортов и декора тивность стенных рельефов несут на себе отдаленные черты предыдущей художественной эпохи.

Композиционное построение лепных украшений чрезвычайно просто. В центре двух стен - северной и южной - большие панно, состоящие из подвешенных на лентах корзин с плодами и цветами, которые поддерживают грациозные амуры. Над ними два прямоугольных барельефа с изображением играющих и танцующих путти. По сторонам дверей, ведущих в соседние со Столовой помещения, - невысокие рельефы с изображениями даров охоты и рыболовства, а над ними, во втором ярусе, - музыкальные инструменты. Плоскости над дверными проемами украшены одинаковыми по композиции группами амуров, наполняющих цветами вазы. Над ними - венки и тяжело провисающие гирлянды цветов.

В отличие от почти плоских настенных барельефов, десюдепорты выполнены в высоком рельефе.

Особое место в декоре Белой столовой занимают небольшие сюжетные композиции в овальных медальонах в верхнем ярусе. Тема их - миф о боге вина Дионисе и его возлюбленной Ариадне.

Барельефы выполнены в 70-х годах XVIII века известным русским скульптором Федором Гордеевым.

Торжественность зала подчеркивали две высокие печи, облицованные изразцами с лаконичными классическими рельефами, символизировавшими музыку. Они были выполнены по эскизам Ю. М. Фельтена (в настоящее время печи восстанавливаются).

Во время Великой Отечественной войны отделка зала была почти полностью уничтожена. На закопченных после пожара стенах уцелела незначительная часть лепного убора. Гипс барельефов перегорел, формы их оплыли. Все же те фрагменты, которые было возможно отделить от стен, сняли, закрепили, и наряду с довоенными фотографиями они явились материалом для воссоздания лепной отделки Столовой.

В Столовой еще в середине XVIII века устраивались пышные приемы. Съезды ко двору почти всегда заканчивались "знатным" обедом или "изрядным" ужином.

Сложная система обеденных церемоний и самого порядка рассаживания по чинам и рангам превращала придворный обед в одну из форм парадного представительства. В инструкции по этому поводу указывалось, что "Собственное Российское Министерство и Генералитетство, так и господа помещики должны учтиво и пристойно приезжать к столу званны и при оном по их чинам и рангам и характерам посажены, подчиваны и удовольствованы были. И прилежно того смотреть, чтоб собственным Российским Министрам, послам и иностранным обид не было".

Когда во время обеда произносили тосты, музыка играла туш, музыканты били в литавры, а гости - в фарфоровые тарелки. 32 пушки, находившиеся на площади перед дворцом, залпами и барабанным боем "чинили поздравления". В "Санкт-Петербургских ведомостях" каждый раз подробно описывалось, как в царском дворце "изволили садиться и кушать кушанья за сделанным в большом зале фигурным столом, который убран был весьма хорошим украшением..."

Демонстративному значению парадных обедов соответствовало изысканное меню, неудачное приготовление которого могло вызвать "высочайший" гнев и наказания.

Образцом блюд, подававшихся к царскому столу, может служить суп из селедочных щек, приготовление которого требовало нескольких тысяч сельдей. Одних супов подавали по пять-шесть смен. Обеды продолжались несколько часов и обслуживались специальным штатом, состоявшим более чем из 500 человек - поваров, "разных деликатных дел" мастеров и лакеев.

Чтобы за разговорами не остывали блюда, имелись специальные приспособления - тарелки ставились на так называемые "водяницы", налитые кипятком.

Забота о придворном столе отражалась и в указах. Так, 13 августа 1742 года был подписан указ "о привозе из Астрахани ко двору ея императорского величества разных фруктов, дабы без остановки могли везти оные фрукты денно и нощно как возможно скорее".

Требованиям парадного представительства была подчинена и отделка зала, и составление меню, и "сочинение фигурных столов", которое иногда поручалось даже архитектору Растрелли.

На столе экспонируется сервиз на тридцать персон. Разнообразие форм, нежный кремовый оттенок, на фоне которого четко читаются сиреневые цветы и гирлянды, - все это свидетельствует о высоком мастерстве создателя сервиза. Это одна из ранних работ выдающегося английского керамиста Дж. Веджвуда.

Сервиз изготовлен на заводе "Этрурия" из кремовой массы, которая получила название королевской в честь английской королевы Шарлотты. Он был заказан Екатериной II в 1768 году и уже в 1770-х годах получен полностью (Дата изготовления сервиза установлена Н. В. Верновой.). Вначале в сервиз входило 1483 предмета. Его употребляли только на "высокие столы во время пребывания императорской фамилии". Несмотря на это, часть вещей была разбита, и сейчас сервиз состоит из 196 предметов. Из них только часть изготовлена в Англии, другие были доделаны взамен разбитых на петербургских заводах Куканова и Гинтера, шлиссельбургском заводе Поскочина и подмосковной фабрике Отто в первой половине XIX века.

Дополняет сервиз русское и богемское стекло - штофы, стаканы, рюмки - второй половины XVIII столетия.

Стоящая у стен и вокруг стола резная мебель - стулья, банкетки, круглые столы с раскраской - выполнена в Петербурге в так называемых формах рококо.

В углу, у окон, помещены часы в высоком футляре красного дерева в виде каннелированной колонны. Это работа австрийского мастера конца XVIII века. Другие часы, золоченой и патинированной бронзы, представляющие колесницу богини плодородия Кибелы, запряженную двумя львами, изготовлены в Париже Шарлем Маньером примерно в то же время.

Одной из главных достопримечательностей Большого петергофского дворца издавна считались его хрустальные люстры.

Свойство хрусталя отражать и преломлять свет широко использовалось в XVIII столетии при изготовлении осветительных приборов. К середине века большое распространение получают люстры и жирандоли, к бронзовому, золоченому каркасу которых подвешивались толстые фигурные пластины хрусталя, по рисунку напоминавшие листья дуба. В местах привязки к каркасу крепились хрустальные многолучевые звезды. Центральный стержень одевался в шарообразные и граненые буфы. Все это дополнялось вертикально установленными гранеными хрустальными пиками и пирамидами.

При варке хрустальной массы в нее добавляли окислы различных металлов, а иногда и золото, что давало легкую окраску хрусталя. Чаще всего нацвет имел голубовато-фиолетовый тон, что дало повод называть такой хрусталь аметистовым.

Сначала люстры с таким хрусталем ввозили в Россию из Франции. Но вскоре Петербургский казенный завод, а затем завод в Назии с успехом начали производить "паника-дильные и фонарные вещи", ничем не уступавшие привозным.

Люстры 1750 - 1770 годов, как правило, имеют грушеобразную форму, причем бронзовый золоченый остов почти не воспринимается за сотнями хрустальных подвесок. Самая большая из подобного рода люстр, украшавших некогда русские дворцы, находится в Белой столовой. Вокруг нее свисают еще четыре, меньших размеров. Они исполнены в 60-70-х годах XVIII века. Тогда же сделаны и четыре жирандоли, стоящие у окон.