Царь-колокол мастера Ивана Моторина

Началом отливки колоколов большого веса на Руси можно считать 30-е годы XVI века, когда в Москве литейный мастер Николай Немчинов отлил два огромных, небывалых по тем временам колокола. Как уже говорилось выше, один из них весил 1638 килограммов, другой - 8190 килограммов.

Древний Кремль богат колоколами

В самом конце XVI столетия по приказу царя Бориса Годунова был отлит «прадед» нынешнего Царь-колокола, так называемый Большой Успенский колокол. Иностранец Самуил Маскевич увидел его в 1611 году висящим на деревянной башне высотой в 2 сажени. По словам Маскевича, для того чтобы раскачать язык этого гиганта, нужно было 24 человека. Видевший колокол Адам Олеарий писал, что его вес составляет 1086 пудов. Колокол этот, отлитый в 1599 году, служил почти до середины XVII столетия, когда он упал и разбился во время одного из пожаров.

В 1654 году царь Алексей Михайлович приказал вместо разбитого Успенского колокола отлить новый колокол, но еще большего размера и веса. В том же году и была произведена отливка второго гиганта. Его вес составил 8 тысяч пудов, окружность - 84 фута (25,2 м), диаметр - 18 футов (5,4 м). Для этого колокола был откован железный язык длиной 14 футов (4,2 м). Отливка была произведена известными мастерами-литейщиками Данилой Даниловым и его сыном Емельяном.

Вскоре после отливки колокол был поднят на деревянную звонницу у колокольни Ивана Великого, однако при первом же сильном ударе он раскололся.

На следующий год была предпринята новая попытка отлить колокол еще большего размера и веса. Двадцатилетний мастер Александр Григорьев взялся за десять месяцев перелить разбитый колокол. Для плавки металла было построено пять печей, каждая емкостью 2500 пудов металла. Плавка металла продолжалась около двух суток, в то время как на отливку колокола хватило одних суток.

Через несколько дней отделили его форму. Для этого была собрана огромная деревянная конструкция, на которой находилось шестнадцать блоков. Освобождение отливки от формы, или, как говорилось тогда, «выбивка из формы», потребовало усилий более тысячи стрельцов, которые с помощью канатов, пропущенных через блоки, подняли форму. Готовый колокол оказался весом около 12 тысяч пудов, окружностью 19 метров. Железный кованый язык весил 4 тонны. Для отливки колокола были использованы обломки колокола Данилы и Емельяна Даниловых.

Павел Алеппскпй оставил восторженный отзыв об этом произведении русского литейного искусства: «Ничего подобного этой редкости, великой, удивительной, единственной в мире, нет, не было и не будет, она превосходит силы человеческие». Звук же этого гиганта Павел Алеппский сравнивал с ударами грома.

В 1656 году колокол Александра Григорьева упал и оставался лежать на земле до 1668 года, где его осматривал Мейерберг, оставивший нам его описание. В 1674 году иностранный путешественник Кольберг, посетивший Москву, увидел этот колокол и описал его уже висящим на «деревянных подмостьях» около колокольни Ивана Великого. Спустя некоторое время колокол был поднят на звонницу.

Подъем колокола в 1974 г. (из альбома Э. Пальмквиста)

В 1679 году царь Федор Алексеевич «пожаловал подъемщика Иванушку Кузьмина за подъем и за устройку к благовесту Большого Успенского колокола». Этот колокол, отлитый в 1655 году мастером Григорьевым, был самым большим и красивым. Он служил до 1701 года. Поверхность колокола была украшена изображениями царя, царицы, патриарха Никона и херувимов.

Во время пожара 19 нюня 1701 года, уничтожившего все деревянные постройки Кремля и внутренние помещения зданий, колокол 1655 года упал и разбился на множество осколков.

Заканчивается история русских колоколов-гигантов отливкой в Московском Кремле знаменитого Царь-колокола, который и сегодня можно увидеть на белокаменном постаменте у колокольни Ивана Великого. Для его создания был использован металл разбитого колокола А. Григорьева с добавлением большого количества меди.

Памятник русского литейного искусства XVIII века - Царь-колокол ( до реставрации)

Более 250 лет назад императрицей Анной Ивановной был подписан указ о его отливке. В этом указе от 26 июня 1730 года говорилось: «Мы, ревнуя изволению предков наших, указали тот колокол перелить вновь с пополнением, чтобы в нем в отделке было весу 10 тысяч пуд».

Графу Миниху было поручено «отыскать в Париже искусного человека, дабы сделать план колокола купно со всеми размерениями». Миних обратился к «королевскому золотых дел мастеру и члену Академии наук Жерменю, который по сей части преискуснейшим почитается механиком». Этот заказ вызвал у почтенного академика явное удивление, еще более увеличившееся после того, как он узнал определенный заранее вес колокола - 10 тысяч пудов. Однако предложение было принято, и Жермепь составил необходимые проектные документы.

Отливка колокола-гиганта была произведена, однако совсем не по французскому плану. Работы по проектированию и отливке этого колокола были в конце концов поручены «колокольных дел мастеру Ивану Федорову сыну Моторину», числившемуся на службе в Московской канцелярии артиллерии и фортификации, потомственному московскому литейщику.

Иван Федорович Моторнн родился в 60-х годах XVII века в семье московского литейного мастера Федора Моторика, владевшего небольшим литейным предприятием. С детских лет усвоив все премудрости бронзолитейного дела, Иван Федорович в 90-х годах XVII века был уже известным мастером-литейщиком и имел в Земляном городе, в Пушкарской слободе, населенной пушкарями, собственный, крупный по тем временам, литейный завод. На этом заводе производились отливки колоколов разной величины и веса для многих московских церквей.

Нагрудный знак пушкарей (17 в.)

В 1701 году, после тяжелых потерь в артиллерии, понесенных молодой русской армией в сражении со шведами под городом Нарвой, Петр I сделал заказ на срочную отливку 115 бронзовых орудийных стволов. Для выполнения этой работы из казны были выданы все необходимые материалы. В короткий срок, начиная с апреля 1701 года по февраль 1702 года, на заводе Моторина было отлито 111 трехфунтовых и четыре шестифунтовых орудия.

Именно ему, артиллерийскому и колокольному мастеру Моторину, в было указано 26 ноября 1702 года приступить к отливке колокола весом в 3300 пудов для колокольни Ивана Великого. Отлитый колокол получил название «Воскресенский».

Спустя два года, в 1704 году, им же был отлит колокол «Великопостный» весом 923 пуда. В 1712 году с завода Моторина был привезен в Кремль и поднят на Царскую башню кремлевской стены известный «Набатный» колокол, весивший около 2 тонн.

'Набатный' колокол, отлитый Иваном Моториным, экспонируется в оружейной палате

С этим колоколом связана одна из трагических страниц истории Москвы. Во время известного народного восстания в Москве в 1771 году, носящего название Чумного бунта, восставший парод собрался в Кремле под удары этого колокола. Разгневанная императрица Екатерина II, не найдя организаторов восстания, тех, кто «ударил в набат», приказала наказать сам колокол - отнять у него язык. Так, без языка, и висел этот колокол на Царской башне до 1803 года, когда при ремонте кремлевских стен и башен он был снят и отправлен в кремлевский Арсенал. Оттуда в 1821 году колокол был перенесен в старое здание Оружейной палаты и установлен в ее вестибюле. Этот колокол находится в Оружейной палате и поныне.

Принятое в 1730 году решение об отливке Царь-колокола начало осуществляться лишь год спустя. Московская контора артиллерии и фортификации, уполномоченная руководить этими работами, тем не менее была лишена возможности принимать самостоятельные решения. По всякому, даже не очень существенному поводу представители конторы капитаны Глебов и Рух должны были через графа С. А. Салтыкова, управлявшего Московской сенатской конторой, обращаться в Петербург, в правительствующий сенат. Такой порядок решения организационных и чисто технических вопросов приводил к задержке подготовительных работ.

Только в 1731 году состоялось наконец решение сената, которым разрешено было «оной колокол переливать и к тому материалы и припасы покупать и подряжать из Артиллерии, медь и олово отпускать по требованиям Артиллерийской канцелярии».

Место для отливки колокола Московская канцелярия артиллерии и фортификации определила и согласовала с графом Салтыковым. Оно найдено было в Кремле во внутреннем дворе между Чудовым монастырем и колокольней Ивана Великого.

К этому времени Иван Федорович Моторин закончил составление проекта колокола, над которым он работал вместе со своим сыном Михаилом. Решение всевозможных вопросов и утверждение проекта затянулось до мая 1734 года, когда наконец было получено разрешение сената на начало отливки колокола.

На месте отливки колокола для установки формы была вырыта яма глубиной 10 метров, имевшая внизу диаметр больший, чем наверху, на поверхности, где ее ширина определена была также 10 метров. Стены ямы были укреплены дубовым срубом и выложены кирпичом. Сруб был дополнительно скреплен железными связями. Дно ямы укрепили двенадцатью дубовыми сваями. На последние была положена железная решетка, которая и являлась основанием самой формы. На решетке установлен был глиняный «болван», который определял внутренний объем тела колокола. После просушки и соответствующей подготовки на нем была выполнена из глины форма будущего колокола.

Царь-колокол в литейной яме (гравюра ????? в.)

В распоряжении Московской конторы артиллерии и фортификации не оказалось специалистов-мастеров, которые могли бы выполнить замысел Ивана Федоровича Моторина, т. е. украсить тело колокола необходимыми изображениями и надписями. В связи с этим канцелярия вынуждена была обратиться в сенат с просьбой командировать в Москву специалистов «для сделания из дерева форм для святых и для персон ее императорского величества... и прочих украшений и надписи...». Специалистов прислали, ими оказались посланные еще Петром I для обучения «пьедестальному и формовальному делу» мастера Василий Кобелев, Петр Галкин, Петр Кохтев и Петр Серебряков.

Литые украшения Царь-колокола: изображения царя Алексея Михайловича...

...и императрицы Анны Ивановны

После окончания работы над формой приступили к изготовлению кожуха, на котором с внутренней его стороны должны были отпечататься все скульптурные изображения фигур, орнаментов и надписей. Опять должна была последовать просушка сначала формы, а затем и кожуха. Однако и эти работы были задержаны, так как для их производства требовались соответствующие распоряжения из Петербурга.

25 января 1734 года обер-гофмейстер граф С. А. Салтыков получил «доношение» Ивана Моторина, в котором последний сообщал: «...дело Успенского большого колокола к окончанию к литью приходит, и сего генваря с 28 числа как болван, так и кожух обжигать надлежит... а потом надлежит разлучать кожух от тела и поднять оной кожух к верху, и как подымется, а тело выберется, то уже медлить литьем никак не можно, дабы какой сырости от того медления не возымелось...» Далее Моторин спрашивал, можно ли эту работу, т. е. просушку и разъем формы, производить.

Граф Салтыков распорядился отправить «доношение» Моторина срочно в Петербург, в сенат, с просьбой «немедленной резолюции». Однако ответ пришел с опозданием, и мастер Моторин не дождался его. Уже 28 января Иван Федорович, опасаясь повреждения формы, начал ее обжиг. Об этом сообщил в столицу капитан Глебов.

Обжиг кожуха и формы, как и предполагалось, занял около месяца, а затем начались подготовительные работы к самой отливке. Уже в процессе формовки над литейной ямой были построены специальные конструкции для подъема и опускания материалов, а затем и для подъема кожуха. Тут же около ямы были сооружены четыре литейные печи и многочисленные временные постройки для мастерских, размещения материалов и принадлежностей.

К ноябрю 1734 года все подготовительные работы, в том числе и устройство самой формы, были закончены. 25 ноября Иван Федорович Моторин в своем рапорте писал: «...к литыо Большого Успенского колокола принадлежащее все исправлено» и рассчитывает он, мастер, «оной колокол выливать сего месяца 28 числа...».

26 ноября 1734 года «в 4 часа пополудни» после торжественной службы в кремлевском Успенском соборе были затоплены четыре литейные печи, в которых находилось 5723 пуда и 4 фунта меди - обломков старого Большого колокола. В двенадцатом часу дня 27 ноября медь начала плавиться, и в печи добавили еще металла- 1276 пудов 37 фунтов. В течение ночи было «развешано» еще 4 тысячи пудов красной меди. Одновременно в печи было заложено и 200 пудов олова. 28 ноября в 11 часов пополудни произошла первая авария - в двух печах поднялись поды, и медь ушла под печи.

Иван Федорович Моторин, посоветовавшись с пушечными мастерами Андреем Степановым, Андреем Арнальтом и подмастерьем Копьевым, принял решение оставшуюся медь загрузить в две целые печи и добавить туда еще вместо ушедшего в землю металла 6500 пудов олова и меди, чтобы получить нужный исходный вес - 14 тысяч пудов. По мнению мастеров, две печи должны были принять весь подготовленный металл. В первом часу ночи Московской канцелярии артиллерии и фортификации капитаны Рух и Глебов вместе с Моториным сообщили о принятом решении графу Салтыкову. В связи с неожиданно возникшей тяжелой ситуацией с московского Пушечного двора срочно привезли 600 колоколов весом 1663 пуда. С Пушечного же двора привезли денежной (полушечной) меди 4137 пудов и олова 300 пудов, кроме того, было приказано купить 400 пудов олова.

В ночь на 29 ноября стало ясно, что перегруженные печи тоже начинают портиться, в одной из них уже потекла медь. Чтобы не допустить дальнейшей утраты металла и больших убытков, мастера предложили единственный оставшийся выход - выпустить металл в запасные «печуры» и отремонтировать печи. По совету мастеров для сохранения формы разобрали кладку вокруг кожуха, чтобы он «не отпотел».

Но неприятности на этом не кончились. В недостаточно просохших «печурах» раскаленный металл дал несколько вспышек. В момент выпуска металла из печей произошел взрыв, в результате которого сгорели устроенная для подъема кожуха деревянная конструкция и частично кровля над литейным амбаром. Часть деревянных деталей упала на кожух формы.

О причинах повреждения печей и утечки меди Моторину пришлось 30 ноября 1734 года подать «сказку» с подробным изложением всего происшедшего.

Вскоре после аварии работы были начаты вновь. Печи отремонтировали, форму подняли, просушили и начали готовить новую отливку. В разгар этих подготовительных работ 19 августа 1735 года Иван Федорович Моторин умер. Вся ответственность за продолжение и успешное окончание работы была возложена на его ближайшего помощника - сына Михаила.

В первой половине ноября начались последние приготовления к новой отливке. Наконец, печи были зажжены. Вокруг печей и рабочих построек все время находилось четыреста человек с пожарными трубами. В печи загрузили 14 212 пудов 27 фунтов металла, в том числе и остатки металла от предыдущей отливки. Плавка продолжалась 36 часов, и в 1 час 13 минут 25 ноября начался выпуск металла в форму из первой печи. Металл вылился из нее за 17 минут, а уже в 2 часа 25 минут весь металл из четырех печей вышел в форму. Таким образом, на весь процесс отливки Царь-колокола потребовался всего 1 час 12 минут.

Через несколько дней после окончания отливки была разобрана забутовка вокруг формы, и окружающие увидели перед собой глиняную гору кожуха, закрывавшую собой сам колокол. Затем был разобран и кожух, после чего стало видно еще прикрытую кое-где пригорелой глиной поверхность колокола.

Над литейной ямой были восстановлены деревянные конструкции с множеством блоков и канатов, необходимые для того, чтобы приподнять колокол с решеткой, на которой он находился, и вынуть глиняный болван из него, создавший внутреннюю форму колокола.

Итак, создание гигантского колокола, которое прошло с немалыми трудностями, было завершено 25 ноября 1735 года. Царь-колокол представляет собой выдающееся произведение русского литейного искусства. Он уникален как по своему весу, так и по размерам. Вес Царь-колокола составляет 12 327 пудов 19 фунтов, то есть 201 тонну 924 килограмма. Высота его равна 6 метрам 14 сантиметрам, диаметр - 6 метрам 60 сантиметрам.

...После освобождения колокола от формы под деревянным шатром, сооруженным над ямой, в которой он находился, застучали молотки чеканщиков, прорабатывавших своими чеканами все скульптурные, орнаментальные и текстовые украшения колокола. Художественная обработка поверхности Царь-колокола продолжалась в 1736 году и в первой половине 1737 года.

В мае 1737 года в Кремле возник пожар огромной силы. Возле Царь-колокола вспыхнули деревянные постройки. Сбежавшийся парод пытался потушить упавшие на колокол деревянные конструкции подъемного устройства и остатки сгоревших сооружений, прикрывавших яму. Опасаясь, что величественный колокол расплавится, они лили на него воду. Но это, кроме вреда, ничего не дало. Вода, попавшая на раскаленный металл, вызвала его резкое охлаждение. В теле колокола возникли трещины, и от него откололся кусок металла весом 11,5 тонны. Но это мастера увидели только после пожара.

Надо сказать, что еще до завершения работ по отливке этого гиганта Михаил Моторин предложил два проекта, рассчитанные на то, чтобы успешно поднять Царь-колокол из ямы. Кроме того, известны еще два таких проекта: один из них предложил отставной солдат Тимофей Хитров в январе 1736 года, а другой в августе того же года предложил крестьянин Леонтий Шамшуренков.

Катастрофические последствия пожара 1737 года привлекли внимание к Царь-колоколу многих москвичей. Людям хотелось сохранить это замечательное произведение, созданное трудом и талантом русских мастеров. В 1747 году литейный мастер Константин Слизов предложил свой проект воссоздания растрескавшегося колокола. В 1759 году за работу по переливке Царь-колокола готовы были взяться участники двух первоначальных отливок этого гиганта - литейные мастера Маляров, Кохтев и Степанов.

В 1797 году известный русский зодчий Матвей Федорович Казаков, по проекту которого предполагалось произвести в Кремле большие строительные работы, спустился в литейную яму, осмотрел колокол и насчитал на его теле десять больших трещин, не считая отколовшегося куска.

Однако ни одному из предполагаемых проектов не суждено было осуществиться.

После окончания Отечественной войны 1812 года в Кремле начали приводить в порядок территорию, восстанавливать пострадавшие сооружения. Вспомнили и о Царь-колоколе. Руководитель работ генерал Бетанкур в 1819 году поручил Монферрану осмотреть колокол и сделать с него рисунки. В 1820 году яму, в которой по-прежнему находился колокол-гигант, расчистили, застлали досками, обнесли перилами и сделали даже лестницу, по которой можно было спускаться вниз и осматривать внутренность колокола.

Современникам уже тогда было ясно, что Царь-колокол - уникальное произведение литейного искусства. Он был украшен рельефными изображениями и надписями, богато орнаментирован. Парадный портрет императрицы Анны Ивановны подчеркивал тот факт, что колокол был отлит по ее повелению. Императрица изображена в рост, в коронационном наряде. Изображения царя Алексея Михайловича напоминало о том, что новый колокол был перелит из более древнего, отлитого еще в XVII веке во время его правления. Алексей Михайлович тоже изображен в рост, в парадном облачении, с державой и скипетром в руках. На теле колокола мы видим также овальные медальоны с изображениями святых.

Очень красивы два больших фигурных картуша, расположенные между фигурами Анны Ивановны и Алексея Михайловича. Их рисунок образуют крупные барочные завитки, растительные мотивы и ромбовидная сетка-трельяж с четырехлепестковыми цветками-розетками. Дополняют декор фигуры ангелов и резвящихся путти. Внутри картушей помещены пространные надписи об истории создания колокола.

Под изображением императрицы Анны Ивановны, на нижнем краю колокола, вылита надпись в круглом медальоне: «Лил сей колокол российский мастер Иван Федоров сын Моторнн с сыном своим Михаилом Моториным».

Удивительно и орнаментальное убранство колокола. Это и легкий изящный орнамент в верхней части, и два строгих пояса между изображениями святых с четким ритмом вертикально расположенных растительных гирлянд. В нижней части колокола - пояс из листьев аканта и пояс сложного по рисунку орнамента с крупными цветочными розетками. Все орнаментальные мотивы исполнены свободно и уверенно, здесь, как и в портретах, и в изображениях святых, чувствуется рука хорошего мастера.

Однако не все намеченное удалось осуществить, так как после пожара в Кремле в 1737 году работы по чеканке изображений и орнаментов были прекращены и часть украшений осталась необработанной.

К сожалению, имя скульптора, создавшего прекрасный декор Царь-колокола, было со временем забыто. В XIX веке упоминались лишь имена его помощников - мастеров пьедестального дела Василия Кобелева, Петра Кохтева, Петра Галкина и Петра Серебрякова. Восстановить имя скульптора помогли архивные материалы (обнаружены И. Д. Костиной) - им оказался Федор Медведев.

Еще раз к вопросу о подъеме Царь-колокола вернулись в 1836 году. Августу Августовичу Монферрану поручили поднять колокол из ямы и поставить его на пьедестал. По своему прямому назначению использовать колокол было уже невозможно из-за многочисленных повреждений, полученных почти сто лет назад во время пожара.

Подъем Царь-колокола в 1836 г.

Для подъема Царь-колокола по приказу Монферрана вновь были установлены над литейной ямой деревянные леса с системой блоков, канатов и воротов. На возведение лесов и других сооружений ушло почти полтора месяца. Наконец настал день подъема. В Кремле собралась огромная толпа. Вот последовала команда, и заработали вороты, натянулись канаты. Вскоре огромный колокол показался из ямы. Но тут стало ясно, что он тащит за собой часть железной решетки, на которой так долго стоял. Несколько канатов не выдержали тяжести и лопнули. Монферрану ничего не оставалось, как прекратить дальнейший подъем колокола.

Большое мужество проявил один из мастеров, участвовавших в подъеме этого гиганта. Он спустился в яму, над которой висел на столь ненадежных канатах Царь-колокол, и соорудил для него бревенчатый помост. На этот помост осторожно опустили колокол.

Монферрану и его помощникам пришлось позаботиться о новых канатах и об увеличении числа воротов. Ввиду большой тяжести колокола число воротов увеличили до двадцати.

Новый подъем Царь-колокола назначили на 23 июля 1836 года на 5 часов утра. На последние приготовления ушел примерно час, и в 6 часов 5 минут солдаты, занявшие места возле воротов, привели их в движение. На этот раз подъем Царь-колокола прошел успешно. Он занял всего 42 минуты 33 секунды.

Как только колокол был поднят над землей, яму, в которой он до того находился, накрыли бревенчатым помостом, который продолжили до самого постамента. На помосте на деревянные полозья поставили тележки с катками и на них опустили колокол. С помощью большого числа солдат, вращавших вороты, колокол на катках передвинули к постаменту. 26 июля его установили на специально подготовленный восьмигранный постамент, где он стоит и поныне.

Восьмигранный постамент, выполненный по проекту А. А. Монферрана, сделан из блоков белого известняка и внутри сложен из красного кирпича. Все блоки связаны между собой железными скобами по горизонтальным рядам и коваными штырями по вертикали. Дополнительно постамент скреплен коваными железными полосами, верхние концы которых уходят в плоскость блоков. Под колоколом концы пропущены наружу, здесь они загнуты и прикреплены к пьедесталу коваными гвоздями.

На лицевой стороне постамента по распоряжению Монферрана была укреплена беломраморная доска с надписью: «Колокол сей вылит в 1733 году повелением г-ни имп. Анны Иоанновны. Пребыл в земле сто и три года и волею благочестивейшего г-ря имп-ра Николая I поставлен лета 1836 августа в 4 день».

В этой надписи Монферран допустил неточность. Как мы уже рассказывали, отливка Царь-колокола производилась дважды, и окончательно он был отлит в 1735 году. Однако на самом колоколе вместе с именами мастеров стоит дата - «1733 год». Это, видимо, и смутило Монферрана. При вторичной отливке колокола в 1735 году мастера или забыли, или не сочли нужным изменить дату на приготовленной форме.

Следовательно, Царь-колокол пробыл в земле не 103 года, как указано на беломраморной доске, а 101 год 7 месяцев.

И еще: на доске указано, что Царь-колокол «поставлен» на пьедестал 4 августа, тогда как эта операция была проделана 26 июля 1836 года. Видимо, Монферран указал окончательную дату завершения всех работ, связанных с подъемом Царь-колокола, установкой его на постамент и закреплением его на белокаменном восьмиугольнике.

Монферран, взявший на себя труд поднять из литейной ямы и установить на постамент Царь-колокол, увенчал его специальным навершием. Навершие, покоящееся на «ушах» колокола, представляет собой шар, увенчанный золоченым крестом. Навершие было установлено уже после того, как колокол подняли на пьедестал.

Важным событием в истории этого выдающегося памятника русского литейного искусства стала его реставрация, впервые проведенная советскими специалистами в 1979-1980 годах.

Царь-колокол в дни реставрации (1980 г.)

Все работы по реставрации Царь-колокола выполняли специалисты Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского. Постоянную консультацию оказывали им сотрудники Всесоюзного научно-исследовательского института реставрации. Немалую помощь специалистам оказали также научные сотрудники и реставраторы музеев Кремля.

Летом 1980 года, когда в Москве проводились XXII Олимпийские игры, москвичи и гости столицы впервые увидели обновленный колокол-гигант. После реставрации он стал серебристо-серым, еще большую четкость и выразительность приобрел богатый орнамент памятника.

Этот удивительный памятник всегда в центре внимания посетителей Кремля

Тысячи людей ежедневно приходят в Московский Кремль. Знакомясь с его достопримечательностями, они неизменно останавливаются и возле Царь-пушки и Царь-колокола. Эти выдающиеся памятники русского литейного искусства стоят на территории Кремля почти рядом. Они - частица истории Кремля, Москвы, всего нашего государства. Они ярко и выразительно дополняют архитектурно-художественный облик Московского Кремля, прославившегося во всем мире красотой и законченностью своего ансамбля.