История строительства

Возведение дворца - Нагорных, или Верхних, палат - началось в 1714 году по указу Петра I. В основу проекта, составленного неизвестным архитектором, лег схематический набросок Петра I, ныне хранящийся в Центральном архиве древних актов в Москве наряду с другими материалами по строительству Петергофа.

Судя по наброску, Верхние палаты представляли собой небольшое сооружение, имели три этажа в центре и двухэтажные боковые ризалиты.

Строительство дворца проводилось под руководством архитектора И. Браунштейна.

К лету 1716 года здание было закончено и в его залах начались работы по внутренней отделке.

Одновременно с дворцом строился Большой каскад с гротом, сливными лестницами, фонтанами и скульптурой, который был задуман как своеобразный цоколь Верхних палат.

Большой дворец и Большой каскад. Гравюра А. Ростовцева. 1717 г.

Возводился Большой дворец руками сотен мастеровых - умельцев различных специальностей, крепостными работными людьми, солдатами. Работали они в исключительно тяжелых условиях. Жили в землянках.

Петергофская слобода, место жительства работных людей, представляла собой сотни землянок. Позже землянки были заменены "бавилионами для мастеровых". Люди ходили в ужасающем тряпье. Известен только один случай выдачи солдатам холщовых балахонов, да и то затем, чтобы при носке извести и кирпича не обветшали раньше времени "государевы мундиры".

Люди сотнями умирали от голода, частых эпидемий, о чем свидетельствуют длинные архивные ведомости "расходу людей", списки тех, которые "бежали и умре".

Большой дворец. Гравюра С. Коровина по чертежу Н. Микетти. 1724 г.

Большой дворец и Большой каскад. Гравюра М. Махаева. 1761 г.

Большой дворец со стороны Верхнего сада. Аксонометрический план П.Сент-Илера. 1772 г.

Большой дворец и Большой каскад. Аксонометрический план П. Сент-Илера. 1773 г.

Осенью 1716 года, во время строительства грота стены дворца стали оседать, в них появились большие трещины, грозившие обвалом.

Укрепление стен здания и дальнейшие строительные и отделочные работы во дворце связаны с именем известного французского архитектора Ж.-Б. А. Леблона (1679-1719), приглашенного в Россию Петром I.

Контракт с Леблоном был заключен в феврале 1716 года, и тогда же он выехал в Петербург.

Петр I писал А. Д. Меншикову о Леблоне: "Сей мастер из лучших и прямою диковинкою есть... к тому же не ленив, добрый и умный человек, также кредит имеет великой в мастеровых во Франции и кого надобно через него достать может".

Леблон приехал в Россию один, но очень скоро по его рекомендации стали прибывать мастера разных специальностей, среди них резчики Николя Пино и Жан Мишель, механики Жерар и Жозеф Суалем и другие. Все эти мастера сразу включились в работы по строительству Петергофа.

1 ноября 1716 года Леблон впервые посетил Петергоф для осмотра на месте всех сооружений. После этого он подал А. Д. Меншикову "меморию", в которой писал: "Я обследовал и видел, что палаты Петергофа весьма малые для съезда двора" и далее: "...мне мнитца, что весьма надобно есть прежде всего не допустить передние и побочные стены от разседования, понеже уж начали садитца и удержать палаты от совершенного разорения, которое может случиться в малое время от рытья Грота".

Тогда же Леблон отправил Петру I проект переделки Верхних палат.

Из его рекомендаций были приняты лишь немногие. Так, например, в зале - Итальянском салоне Леблон предлагал украсить стены живописью и резьбой, сделать деревянные панели, расширить двери и окна. Эти работы были исполнены в 1717-1718 годах.

Но прежде всего по проекту Леблона были переложены стены здания в тех местах, где имелись наиболее глубокие трещины. Стены укрепили при помощи железных связей, и дворец перестал оседать.

Первое дошедшее до нас изображение Верхних палат относится к 1717 году. Это гравюра А. Ростовцева. Небольшое здание состоит из трех ризалитов. Центральный украшен фронтоном и пилястрами с коринфскими капителями. Углы боковых ризалитов на высоте двух этажей обработаны рустами. По длине Верхние палаты равны ширине их "парадного подножия" - Большого каскада.

В 1718 - 1720 годах во дворце велись работы по отделке интерьеров - Итальянского салона, Дубового кабинета, Дубовой лестницы, вестибюля и других помещений. Для этих работ привлекались лучшие мастера. Знаменитый французский скульптор и резчик Николя Пино украсил стены Дубового кабинета четырнадцатью дубовыми панно с изящными рисунками, изображающими символы времен года, музыкальные инструменты, атрибуты воинской доблести. Другой французский мастер - живописец Франсуа Пильман - написал плафоны для нескольких помещений дворца.

Зал и жилые комнаты были украшены тисненой кожей, голландскими изразцами с изображениями жанровых сценок. На стенах размещались тканые ковры-шпалеры на библейские сюжеты, картины западноевропейских мастеров конца XVII - начала XVIII века, зеркала. Пол в зале был мраморный в черно-белую шахматную клетку. Освещался дворец свечами. Свечи помещались в стенники с зеркалами.

Камер-юнкер герцога Голштинского Берхгольц, посетивший дворец в 1721 году, оставил в своем "Дневнике" следующее описание Верхних палат: "...главный корпус дворца состоит из двух этажей, из которых нижний только для прислуги, а верхний для царской фамилии. Внизу большие прекрасные сени с красивыми колоннами, а вверху великолепная зала..." И далее: "...комнаты вообще малы, но недурные, увешаны хорошими картинами и установлены красивой мебелью". Особенно поразил Берхгольца "отделанный одним французским скульптором" кабинет царя, в котором находилась библиотека Петра I, состоящая из русских и голландских книг (Дневник камер-юнкера Берхгольца. М., 1902, с. 91-93.).

В 1721 году началось первое расширение Верхних палат, осуществленное по проекту архитектора Н. Микетти (г. рожд. неизв. - ум. 1759). Проект Микетти был утвержден Петром I в начале 1722 года.

По этому проекту основной объем здания оставался без изменений. К нему пристраивались легкие одноэтажные галереи, которые заканчивались двухэтажными флигелями. Такая композиция была характерна для дворцовых сооружений первой четверти XVIII века. Так же построен дворец Монплезир в Петергофе, Меншиковский дворец в Ораниенбауме.

К концу 1722 года расширение дворца было закончено, фасады флигелей и галерей отделаны резными декоративными деталями из камня, начались работы в интерьерах.

Во вновь построенных и в уже существующих комнатах и залах работали живописцы, паркетчики, резчики по дереву. Венецианским мастером Бартоломео Тарсия был написан плафон для Центрального зала - Итальянского салона. Плафон был закончен в 1726 году, а годом раньше русские художники Семен Бушуев и Михаил Негрубов расписали падугу этого зала.

Следующий период в истории строительства дворца связан с именем замечательного русского архитектора Михаила Григорьевича Земцова (1688-1743).

В 1732 году по его проекту к дворцу пристраивают так называемые "деревянные покои". Это были два прямоугольных в плане корпуса, поставленные вплотную к боковым флигелям Микетти. Для сооружения этих корпусов использовали десять деревянных срубов домов, приготовленных для застройки Васильевского острова в Петербурге.

Однако и после возведения новых корпусов Верхние палаты с их сравнительно небольшими помещениями, скромно украшенными фасадами не отвечали роскоши и блеску русского двора второй четверти XVIII века. Это послужило причиной еще одной перестройки, которая связана с именем гениального русского архитектора Франческо Бартоломео Растрелли (1700-1771).

Растрелли, сын знаменитого итальянского скульптора Карло Растрелли, родился во Франции и получил образование в Париже. 23 марта 1716 года по приглашению Петра I его отец приехал в Россию и молодой Франческо Растрелли совершенствовался как архитектор, участвуя в строительстве новой столицы России - Петербурга.

Уже в 20-е годы он самостоятельно исполнил несколько больших работ - проектировал и руководил строительством дворца Д. К. Кантемира, заканчивал строительство и отделочные работы в доме П. П. Шафирова.

В 1730 году Растрелли был назначен придворным архитектором и руководил строительством в Петербурге, Москве и других городах.

К проектам перестройки и расширения Верхних палат - главного сооружения петергофского ансамбля - Растрелли приступил в конце 1740 года.

Архитектор прекрасно понимал значение для России выхода к Балтийскому морю, значение преобразовательской деятельности Петра I. Он восторженно отнесся к замыслу Петра о создании официальной "коронной" резиденции на берегу Финского залива. Петровский дворец становится центром проектируемого Растрелли великолепного сооружения, венчающего Морской канал и аллею фонтанов и сохраняющего основные черты архитектуры начала XVIII века.

Было составлено несколько вариантов проекта перестройки дворца. Они в принципе сводились к следующему: Растрелли планировал повысить на один этаж и тем значительно увеличить центральный объем здания. По обе стороны от него архитектор создавал одноэтажные галереи, которые с востока должны были завершиться церковным корпусом, а с запада - "корпусом под гербом". В первоначальном проекте оба боковых корпуса имели по одной луковичной главке, поставленной на восьмигранный купол. Позже Растрелли выполнил новый вариант проекта дворца, где симметрия в решении боковых корпусов была сознательно нарушена, и церковь получала традиционное русское пятиглавое завершение.

Кроме того, по проекту Растрелли были возведены два глубоко вдающиеся в Верхний сад флигеля. В западном, трехэтажном разместились Парадная лестница и Танцевальный зал, а в восточном, имевшем два этажа, - жилые покои. Перестройке Большого дворца придавалось большое значение. В честь этого события был предписан выпуск даже памятной медали "На увеличение здания дворца в Петергофе. 1745 г.". "Строится для одной славы Всероссийской", - формулировал Растрелли основной замысел проводившихся им в летней резиденции и в Петербурге работ.

Срочность перестройки была обусловлена теми же обстоятельствами, что и перестройка Зимнего дворца, который, как излагалось в указе, "не токмо для приема иностранных министров и отправления при дворе во уроченные дни праздничных обрядов по великости нашего императорского достоинства, но и для умещения нам с потребными служителями и вещьми доволен быть не может".

Не закончив разработку генерального плана реконструкции дворца, Растрелли вынужден был приступить к работам. Эта спешка диктовалась требованиями двора.

Танцевальный зал. 1941 г.

Однако несвоевременный и недостаточный отпуск средств значительно задерживал строительство. Задерживало перестройку дворца и отсутствие материалов. Одно время недостаток в кирпиче грозил приостановкой работ. Это потребовало расширения петергофских и мартышкинских заводов, поставлявших кирпич дворцовому строительству еще с петровского времени.

Северный фасад дворца, обращенный к морю, с центральным фонтанным сооружением - Большим каскадом - носит подчеркнуто парадный, праздничный характер. На вершине 16-метрового холма стремительно разворачивается величественный фасад дворца. Его сложные разновысокие шатровые с переломами кровли, характерные для зданий первой половины XVIII века, структурно расчленяя дворец, создают удивительный по выразительности силуэт. По высоте и крутизне подъема они нарастают к центру дворца, отмеченному большой золоченой вазой с динамичными фигурами крылатых гениев.

Стремительное развертывание фасада от центра сдерживается фланкирующими его с востока и запада вертикалями церкви и "корпуса под гербом". Их устремленность вверх подчеркивается и золоченым орнаментом на ребрах восьмигранных купольных крыш, и слегка вытянутыми барабанами, и крутым подъемом вершин золоченых главок.

Образно художественное движение архитектурных масс продолжается физическим, реальным движением воды, порождающим еще один элемент этой грандиозной картины - звук. Он активно присутствует в восприятии ансамбля, помогая создавать ликующее, праздничное настроение. Все это служит выражению основной идеи Петергофского ансамбля - прославлению торжества России, ее победы в борьбе за возвращение берегов Балтики.

Южный фасад дворца решен по-иному. С юга перед дворцом лежит Верхний сад. Вход в сад отмечен двумя вертикалями богато декорированных пилонов. Они соответствуют грандиозному масштабу открывающейся картины. За широким партером с тремя зеркалами фонтанных бассейнов сразу во всю ширину раскрывается вид на дворец. Он величествен, но спокоен.

В оформлении фасадов дворца архитектор придерживался традиционных принципов отделки, характерных для первой половины XVIII века. Применяя такие декоративные элементы, как пилястры, русты, профилированные оконные обрамления, Растрелли дополнял их рельефным декором во фронтонах, на капителях колонн, над окнами боковых корпусов и тем добивался живой игры светотени.

Купола и главки церковного корпуса и "корпуса под гербом" покрыты золочеными украшениями, которые с середины XVIII века были деревянными, а в конце XIX столетия заменены выколотными медными, вызолоченными золотом "через огонь". "Корпус под гербом" венчает флюгер - герб России - орел, который сделан трехглавым, чтобы при любом повороте он казался двуглавым.

В церковном корпусе была придворная церковь Петра и Павла, а "корпус под гербом" предназначался для размещения официальных гостей, приезжавших в Петергоф.

Вдоль всего северного фасада дворца тянется анфилада парадных залов, гостиных и жилых комнат, которая начиналась в западной части здания Аванзалом (ныне Чесменским) и заканчивалась в его восточной части Голубой (Большой) гостиной.

Ось анфилады с обеих сторон завершается окнами, что создает впечатление бесконечной протяженности, обуславливает пространственную связь интерьеров дворца с парком.

Главный вход во дворец, Парадную лестницу и следующий за ней Танцевальный зал Растрелли помещает в боковом, юго-западном флигеле дворца, выходящем в Верхний сад.

Все интерьеры дворца, отделанные по проектам Растрелли,-парадные залы, гостиные, кабинеты, спальни - поражали динамикой и жизнерадостностью художественно-декоративных форм. Золоченые прихотливые извивы деревянной резьбы, многокрасочная роспись плафонов и стен, узоры наборных паркетов, многочисленные зеркала - все сверкало и переливалось, ослепляло своей роскошью. Недаром парадную анфиладу Большого дворца называли золотой.

По роскоши отделки не уступали парадным покоям и помещения "корпуса под гербом" и дворцовой церкви. Пышный, золоченый, украшенный живописью иконостас дворцовой церкви относился к числу интереснейших произведений искусства середины XVIII столетия. Гостиные, будуары, приемные "корпуса под гербом" были также богато украшены резьбой, ткаными шелками, обставлены наборной и золоченой мебелью, фарфором и бронзой.

Главную роль в убранстве интерьеров Большого дворца играла деревянная золоченая резьба. Характер ее разнообразен - от плоского растительного орнамента на панелях, оконных и дверных откосах и объемного, высокого рельефа цветов, пальмовых и акантовых листьев, раковин-рокайлей вокруг дверей и зеркал до круглой скульптуры наддверных украшений - десюдепортов.

В композиции резных украшений преобладали текучие извилистые линии, растительные мотивы в сочетании с раковинами, завитками, фигурами птиц, головками изящных молодых девушек и фигурками озорных амуров и путти. Фантастическая орнаментика сочеталась с элементами реальными, жизненными.

Резные золоченые детали изготавливались вручную из мягких пород дерева, чаще всего из липы. Исполнению их предшествовал ряд подготовительных работ. Обычно сам Растрелли или по его указанию другие мастера делали из воска модели того или иного орнамента или фигуры. В основе такой модели всегда лежал рисунок архитектора. Имея перед глазами модель, резчик исполнял ее из дерева, затем она поступала к мастерам-позолотчикам. С архитектором Растрелли над украшением дворца резьбой работал большой коллектив талантливых русских резчиков, которыми руководил "резных дел мастер" Иосиф Шталмеер. Это были охтинские мастера: Семен Архипов, Василий Яковлев, Сергей Данилов, Федор Лаврентьев и другие.

Особое место в декоративном убранстве залов занимала живопись. Живопись была различных видов.

Плафоны - большие картины на холсте, которые заполняли всю плоскость потолка, являлись последним аккордом, завершающим архитектурно-декоративную композицию интерьера. Сюжеты для плафонов в середине XVIII века обычно брались из античной мифологии. Изображение неба создавало впечатление иллюзорного прорыва плоскости потолка.

В образах древнегреческой и римской мифологии прославлялось "мудрое" правление Елизаветы Петровны, расцвет науки, искусства в эпоху ее царствования. Так, на Парадной лестнице был помещен плафон, прославляющий богиню Весны, в Танцевальном зале - "Аполлон и девять муз". Эти два плафона были выполнены итальянским живописцем Бартоломео Тарсия (1680-е гг. - 1765). Один из лучших плафонов дворца "Церера, вручающая колосья первому землепашцу Триптолему" украшал потолок Аванзала (Чесменского). Он был написан Лоренцо1 Вернером.

Живопись украшала и падуги. Роспись их производилась клеевыми красками по штукатурке. Обычно это были орнаментальные композиции, исполненные теми же мастерами, которые писали плафон, или по их эскизам другими художниками.

Живопись в интерьерах носила декоративный характер, прежде всего служила живописным пятном, но по тематике была связана с сюжетом плафона или с оформлением падуги. Такого рода живопись выполнялась масляной краской на холсте и помещалась на стенах зала в обрамлении резьбы. Подобные живописные медальоны для Танцевального зала были написаны одним из известнейших мастеров - итальянцем Джузеппе Валериани (1708 - 1762). Медальоны располагались между окнами второго света. Темы их были взяты художником из "Метаморфоз" Овидия и "Энеиды" Вергилия.

Для украшения интерьеров Большого дворца Растрелли использовал также роспись стен клеевыми красками по штукатурке. Прием росписи стен, имитирующей резьбу по дереву, был применен почти в одно и то же время в отделке парадных лестниц в Большом дворце Петергофа и в Екатерининском дворце Царского Села (г. Пушкин). Автором этих росписей был один из помощников Д. Валериани - Антонио Перезинотти (1708-1778).

На парадной лестнице Большого петергофского дворца эта роспись покрывала стены, оконные откосы. Живопись имитировала золоченую скульптуру. В ложных нишах на западной и южной стенах были изображены фигуры богини весны - Флоры, бога солнца и покровителя искусств - Аполлона, богини охоты - Дианы.

В интерьерах, созданных Растрелли, достаточно большую роль играли зеркала и наборные паркеты.

Зеркала применялись для достижения эффекта увеличения пространства интерьера, его световой насыщенности. Растрелли помещал их между окнами, на длинных стенах зала и напротив окон, чтобы иллюзорно раздвинуть границы интерьера.

Рамы зеркал были богато украшены резьбой, в орнамент которой часто вплетались бра со свечами, как, например, в Танцевальном зале. Бесконечно отраженные в зеркалах свечи, золото резьбы усиливали впечатление роскоши и великолепия.

Немаловажное значение в интерьерах Растрелли имели наборные паркеты. Эти "деревянные мозаики" из дуба разных оттенков, клена, пальмы и других пород дерева являлись важным элементом в создании общего впечатления. Растрелли чаще всего пользовался двумя рисунками - "зигзаг" и "звезды". Сочетая эти рисунки или применяя их в отдельности, он добивался поразительных эффектов. Паркеты, выполненные по эскизам Растрелли, - это своего рода картины из дерева, занимающие в отделке интерьеров место наряду с живописью и резьбой.

Отделка Большого петергофского дворца была закончена в 1755 году.

В камер-фурьерских журналах за 1756 год уже есть сообщения о состоявшихся в новом дворце празднествах.

В перечне работ Растрелли, составленном самим архитектором, под № 23 сказано: "Я построил новый каменный дворец в Петергофе, месте отдыха Петра Великого, фасад коего имел более 100 туаз (Туаз - старинная мера длины, около двух метров.) в длину, с большим залом, галереей и большой церковью. Все было украшено снаружи архитектурой, а аппартаменты внутри были украшены золоченой лепкою и живописью на плафонах в зале, галерее и парадной лестнице" (Сообщения кабинета теории и истории архитектуры Академии архитектуры СССР, вып. 1. М., 1944, с. 29.).

В 60-х годах XVIII века в Большом дворце работал архитектор Ж.-Б. Валлен-Деламот (1729 - 1800). По его проектам была изменена отделка двух помещений, расположенных по обе стороны от Картинного зала. Эти комнаты входили в построенную при Петре I часть дворца и были отделаны в первой четверти XVIII (века, причем одну из них украшали произведения китайского прикладного искусства.

30 апреля 1766 года Петергофской конторе было предложено "по данному чертежу от архитектора Деламота в Верхнем дворце два покоя убрать лаковыми обоями". В Петергоф был послан "лакирного дела мастер Федор Власов с учениками для исправления по сторонам Картинного зала двух покоев китайскою работою".

В 1764 году по проекту Деламота отделка Центрального зала дворца - Итальянского салона - была изменена. На его стенах архитектор разместил по принципу шпалерной (сплошной) развески 368 картин итальянского художника Пьетро Ротари (1707-1762), купленных после его смерти Екатериной II. Зал стали называть Картинным, или Кабинетом мод и граций.

70-е годы XVIII века в истории Большого петергофского дворца связаны с именем архитектора Ю. М. Фельтена (1730-1801).

Юрий Матвеевич Фельтен родился в Петербурге в семье бывшего придворного повара Петра I. Первоначальные познания в архитектуре получил в Германии, в Тюбингене. С 1754 года он стал помощником Растрелли и, работая с этим прославленным мастером, завершает свое образование.

После отставки Растрелли в 1762 году Фельтен становится придворным архитектором и преподавателем Академии художеств.

По проекту Фельтена в Большом петергофском дворце были заново отделаны Столовая, Тронный зал и Аванзал, частично изменена отделка Будуара и Опочивальни на половине императрицы.

Ю. М. Фельтен создал проекты нового оформления парадных залов Большого дворца, опираясь на художественные принципы, характерные для искусства, и в частности архитектуры второй половины XVIII века. Новое направление в русском искусстве - классицизм для выражения идеалов своего времени широко использовал достижения классического искусства Древней Греции и Рима.

По замыслу Фельтена, основным элементом отделки Столовой, Тронного зала и Аванзала стала лепка. Ее исполнили русские лепщики, работавшие под руководством итальянского мастера Бернаскони. Кроме того, в декорировку залов были включены живописные портреты и сюжетные композиции.

Работы в Столовой начались в 1774 году. Ее стены украсили орнаментальные лепные панно и овальные медальоны с изображением сцен из мифа о Дионисе и Ариадне. Автором этих рельефов являлся известный русский скульптор Федор Гордеевич Гордеев (1744-1810), один из первых выпускников русской Академии художеств.

В 1777-1778 годах Фельтен изменяет отделку Тронного зала и Аванзала. Они стали своеобразными памятниками победы России над Турцией в войне 1768 - 1774 годов за освобождение народов Балканского полуострова от турецкого ига.

Эта победа была отмечена рядом памятников. В 1774 - 1780 годах между Петербургом и Царским Селом тоже по проекту Фельтена был построен дворец, получивший название Чесменского - в честь решающей битвы в бухте Чесма.

Отделанный заново Аванзал Большого петергофского дворца также получил название Чесменского и стал памятником одной из славных побед русского флота.

В конце XVIII века Большой дворец - вполне законченное сооружение, на примере которого можно было проследить вековую историю архитектуры и декоративно-художественного оформления дворцовых интерьеров.

В начале XIX века во дворце проводился ремонт, обновлялись позолота, ткани, реставрировалась живопись.

Последние крупные работы производились в 40-х годах XIX века. По проектам и под руководством архитектора А. И. Штакеншнейдера (1802-1865) был надстроен третий этаж над восточным (садовым) флигелем дворца и устроены в нем апартаменты для дочери Николая I Ольги в связи с ее свадьбой с принцем Вюртембергским.

Работы начались в 1845-м и были закончены в 1850 году. Это была последняя перестройка, которая внесла некоторые изменения в архитектурный облик дворца.

Восточный флигель дворца имел восемь помещений, оформленных в стиле "второго рококо". Они были богато украшены золоченой резьбой, повторяющей мотивы середины XVIII века, ткаными шелками, изготовленными на московских шелкоткацких мануфактурах Кондрашева и Сапожниковых.

В комнатах этой половины дворца была собрана интересная коллекция русского фарфора. Так, специально для спальни на фарфоровом заводе в Петербурге были изготовлены рама к трюмо, камин и туалетный прибор. Бронза для интерьеров Восточного флигеля заказывалась фирме Шопена в Петербурге, мебель изготовляли мастерские Тура и Гамбса.

После окончания празднеств, связанных с бракосочетанием дочери царя, помещения Восточного флигеля стали своего рода придворной гостиницей, летним местопребыванием иностранных гостей.

На протяжении XVIII - XIX веков Большой дворец был главным дворцом "коронной" летней резиденции русских императоров. В его гостиных и залах происходили приемы, устраивались торжественные празднества.

Так, 22 августа 1759 года по случаю побед, одержанных русскими войсками в Пруссии (во время семилетней войны 1756-1763 гг.), были торжественно внесены в Петергоф и помещены в "Старой зале строения славной памяти Петра I" 28 прусских знамен и штандартов, взятых в битве при Кунерсдорфе. В Малиновой комнате были поставлены флаги и серебряные щиты с турецких судов, взятых в плен при Морее.

В 1774 году в Петергофе торжественно отмечался мир с Турцией и был дан салют из 101 пушки.

Обычно двор переезжал в Петергоф в июне. Переезд отмечался праздником с присутствием "особ первых пяти классов". Для гостей отводилась большая площадь против Верхнего сада. Здесь размещались кареты и коляски. И только для высших вельмож предназначались маленькие комнаты первого этажа дворца.

На такие праздничные балы приглашалось до 3000 гостей, в залах дворца зажигали более 10 тысяч свечей.

"Подлому народу" строго запрещалось приближаться к царскому жилищу. "Наистрожайшим образом" предлагалось не допускать в царскую резиденцию "матросов, господских ливрейных лакеев и подлого народу, а также у кого волосы не убраны, платки на шее или кто в больших сапогах и серых кафтанах".

Но и в пышных залах дворца давали знать о себе социальные потрясения. Особенно тревожно стало здесь в начале XX века.

С 19 по 26 июля 1905 года в Танцевальном зале проходили особо секретные совещания под председательством министра внутренних дел А. Г. Булыгина и при участии Николая II. Нарастание революционного движения в России вынудило царское правительство обсудить проект закона о созыве совещательной Государственной думы (так называемой Булыгинской).

Во время первой русской революции летом 1906 года по приговору военно-полевого суда в Кронштадте была расстреляна группа участников вооруженного восстания. Трупы казненных были брошены в Финский залив, и течение прибило их к петергофскому берегу. Поэт-народоволец Владимир Германович Богораз (Тан) написал в связи с этим событием стихотворение "Царские гости". В нем есть такие строки:

В сером тумане стена берегов
Ровной каймою рисуется. 
Там над водою спокойно красуется
Царский дворец - Петергоф. 
"Где же ты, царь? 
Покажись, выходи
К нам из-под крепкой охраны! 
Видишь, какие глубокие раны
В каждой зияют груди. 
Полно, не бойся! Ведь ты наш отец,
Мы - твои верные дети. 
Хлеба просили - ты дал нам свинец, 
Ржавые цепи и грубые плети".

В годы, предшествовавшие первой мировой войне в Большом дворце велись переговоры, в ходе которых оформлялись союзнические отношения империалистических держав.

В июле 1914 года здесь находился один из организаторов империалистической бойни, выразитель интересов наиболее агрессивных империалистических кругов президент Франции Р. Пуанкаре, прозванный Пуанкаре-война.

1 августа 1914 года Германия объявила войну России. Царский двор больше в Петергоф не выезжал.

После победы Февральской революции перепуганное руководство Петергофского дворцового правления стало свозить в Большой дворец имущество из других дворцов. Все это беспорядочно сваливалось в залах. Многие вещи были поломаны и разбиты, а некоторые вообще бесследно исчезли.

Назначенная Временным правительством комиссия для учета дворцового имущества не успела приступить к своим обязанностям, как последовало распоряжение об эвакуации ценностей в Москву "ввиду предполагаемого наступления немцев на Петроград". Осенью 1917 года из Петергофа отправили более 100 ящиков с фарфором, бронзой, живописью, деталями архитектурно-декоративного убранства. Но многое оставалось в Большом дворце наспех упакованным и сложенным в беспорядке.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции Советское правительство незамедлительно приняло меры по спасению национальных ценностей. Уже 7 ноября 1917 года было опубликовано постановление Народного комиссариата просвещения за подписью А. В. Луначарского об охране памятников искусства и старины по бывшему министерству двора. Этим постановлением предусматривался строгий учет дворцового имущества "и составление художественно-исторического каталога выдающихся и заслуживающих внимания в художественном и исторически-бытовом значении предметов". В декабре для проведения этой работы комиссией по делам искусств при Наркомпросе была создана специальная Петергофская художественно-историческая комиссия.

В течение зимы 1917/18 года параллельно с работами по каталогизации коллекций были возвращены на свои места оставшиеся в Петергофе предметы.

И вот наступил торжественный день. 18 мая 1918 года более 500 рабочих с развернутыми красными знаменами, революционными плакатами и оркестром как хозяева нового мира прошли по залам бывшей императорской резиденции. Члены комиссии давали краткие объяснения. За лето первого музейного сезона дворец посетили более 2000 рабочих, красноармейцев и учащихся.

13 июля 1918 года В. И. Ленин подписал декрет Совета Народных Комиссаров "О конфискации имущества низложенного Российского императора и членов императорского дома". Художественные собрания Большого дворца стали пополняться за счет предметов бывших императорских и великокняжеских дворцов Знаменки, Михайловки, Стрельны, Ропши.

В ноябре 1921 года из Москвы возвратились эвакуированные в 1917 году дворцовые ценности. По этому случаю в Малахитовом зале Зимнего дворца состоялось собрание. Выступающие особо отмечали тот факт, что Советская власть обеспечила "безупречную сохранность всех вещей".

Несколько месяцев ушло на расстановку предметов по залам дворца.

Серьезная работа по созданию музейных экспозиций, изучению коллекций и составлению инвентарных описей началась в Большом дворце в 1924 году, когда сотрудниками Петергофских дворцов-музеев стали люди нового поколения - молодые историки и искусствоведы Н. И. Архипов, С. С. Гейченко, А. В. Шеманский и другие.

В 30-е годы Петергоф превратился в один из крупнейших музейных центров страны. Были открыты для обозрения экспозиции в десяти дворцах-музеях. Велась большая работа по изучению музейных коллекций. Параллельно с реставрационными работами изучался обширнейший архивный материал по истории строительства уникального комплекса.

Из года в год росло число посетителей музеев и парков Петергофа. В 1940 году эта цифра достигла 2 миллионов человек.

В июне 1941 года Большой дворец готовился к открытию очередного летнего сезона. В первом этаже была размещена новая выставка, рассказывающая о фонтанном искусстве. Дополнены новыми экспонатами парадные залы. Открытие сезона должно было состояться 22 июня. Вот как описывает этот день архитектор Д. А. Риппа, работавший в Петергофе: "Я спустился вниз и в который уж раз, как зачарованный, смотрел на открывающееся с залива чудо. Ступени колоссальных лестниц, ведущих к высокой террасе, каскады поднимающихся вверх фонтанов и как будто вырастающий из них дворец, увенчанный золотыми куполами... Оставалось всего несколько часов до торжественного открытия.

Еще немного - и оживет завороженное чудо. Все придет в движение... Со всех сторон появятся оживленные группы людей... Распахнутся двери дворцов... И праздничный оркестр заглушит шуршащий шум фонтанов...

Не знал я, не чувствовал, что встречаю последний мирный рассвет в Петергофе... Не знал, что нам, хранителям этих богатейших дворцов, где продумана каждая деталь, придется своими руками их разорять, все, что можно, увозить, остальное - прятать, закапывать в землю, хоронить.

Не знал, что через пять лет увижу руины дворцов, фонтанов... А если бы и знал - не смог бы в это поверить".

С первых дней Великой Отечественной войны начались работы по эвакуации коллекций музеев Петергофа, и в частности Большого дворца, в Новосибирск и Сарапул.

За короткий период времени небольшому коллективу сотрудников пришлось проделать огромную работу: определить предметы, подлежащие эвакуации в первую очередь, снять со стен живописные полотна, образцы декоративных тканей, упаковать фарфоровые и фаянсовые сервизы, хрусталь, люстры. Частично была снята со стен кабинета Петра I дубовая резьба Н. Пино.

Научный сотрудник Петергофских музеев А. П. Чубова писала в 1942 году из осажденного Ленинграда:

"Каким чудом удалось вывезти ценности Гатчины, Пушкина, Петергофа и Павловска в условиях войны - это объяснить сейчас трудно". И далее о Большом дворце: "Эвакуированы все картины Ротари и все картины из Чесменского зала... В общем, все картины в обшивках стен и в рамах вывезены. Деревянная золоченая фигура и ваза с Купеческой лестницы. Весь фарфор Большого дворца, гобелены и шелковые обивки некоторых комнат... В Большом дворце не осталось ни одной люстры... Их, как и многое другое, приютил и бережет Исаакий".

Из более чем 4000 предметов, составлявших до войны коллекцию Большого дворца, удалось вывезти более 2000. Работы по эвакуации музейных ценностей велись до последнего часа, когда бои уже шли на окраинах города.

Часть музейного имущества - громоздкая мебель, большие фарфоровые вазы, некоторые живописные произведения, ковры, предметы из бронзы - была спрятана в подвалах Большого дворца.

О том, как бережно было укрыто все, что время и обстоятельства не позволили вывезти, рассказывает эвакуационный акт, датированный 20 часами 22 сентября 1941 года, когда бои шли уже в самом Петергофе. В частности, в этом документе говорится, что все ценные наборные паркеты Большого дворца застланы коврами (ворсом внутрь) и сверху засыпаны толстым слоем песка. Мебель, которую не успели вывезти, отодвинута от стен и укрыта. В каждом помещении имеются ящики с достаточным количеством песка, пожарные шланги в полной исправности. Все было приготовлено для того, чтобы не дать огню уничтожить жемчужину Петергофа - Большой дворец.

С первого же дня оккупации начались пожары. Загорелся и Большой дворец. Тушить его было некому, так как жители были изгнаны из города сразу после прихода фашистов. В огне погибли деревянная золоченая резьба, живописные плафоны, наборные паркеты.

Командующий сухопутными войсками нацистов генерал-фельдмаршал фон Рейхенау, выполняя указания Гитлера, отдал приказ: "...войска заинтересованы в ликвидации пожаров только тех зданий, которые должны быть использованы для стоянок воинских частей. Все остальное должно быть уничтожено. Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения".

Обгоревший, с выбитыми окнами, с обрушившимися перекрытиями и кровлей, простоял Большой дворец до начала 1944 года. 19 января 1944 года в ходе боев за полное снятие блокады Ленинграда советские войска освободили Петергоф. Но, уходя из Петергофа, фашисты успели взорвать центральную, петровскую часть дворца. На месте ее образовалась груда развалин с зияющими провалами окон на единственной уцелевшей южной стене.

В эти дни всю страну обошли фотографии разрушенного фашистами дворца и фонтанов, опубликованные во многих газетах и журналах. В гневных стихах клеймили оккупантов, превративших в руины один из красивейших ансамблей, ленинградские поэты.

М. Дудин писал:

Я в Петергофе не был никогда, 
И вот сейчас брожу среди развалин, 
Где красный щебень по земле развален, 
Где на столбах провисли провода,
Где голые безрукие деревья
Стоят, как привиденья из поверья,
Где старый храм с глазницами пустыми,
Где пахнет мертвым запахом пустыни,
Где дикая ночная тишина
Назойлива и смысла лишена.

3 сентября 1944 года в газете "Правда" было помещено сообщение Чрезвычайной Государственной комиссии "О разрушениях памятников искусства и архитектуры в городах Петродворец, Пушкин и Павловск". В передовой статье газеты говорилось: "Мы побеждаем, мы победим подлого и ненавистного врага. Будут залечены раны, нанесенные фашистскими захватчиками нашей земле. Будут восстановлены наши дворцы, музеи, картинные галереи, фонтаны, парки".

Жизнь подтвердила справедливость этих слов.