Летопись бессмертия

В 1901 году кто-то из почитателей поэта положил в сторожке у места дуэли М. Ю. Лермонтова специально изготовленную большую книгу-тетрадь. Как гласит заголовок, сделанный на обложке, книга эта предназначалась "для собственноручной записи фамилий лицами, посетившими место, где погиб М. Ю. Лермонтов".

Но посетители не ограничились только регистрацией своих фамилий и вскоре начали записывать в книгу свои мысли и пожелания. Когда книга была заполнена, на ее месте появилась другая, третья...

В 1912 году, когда в домике, в котором жил поэт, Кавказское Горное общество открыло музей "Домик Лермонтова", туда были перенесены и эти книги. Посетители музея продолжали записывать в них свои впечатления.

В музее в настоящее время хранится более 70 таких книг. Одни из них - толстые книги в добротном дерматиновом переплете с тисненными надписями на обложке, другие - представляют собою кем-то сшитые небольшие тетради, третьи - обыкновенные конторские книги.

Перелистывая пожелтевшие от времени страницы этих тетрадей, можно видеть там и скромную запись малограмотного крестьянина, и размашистый почерк взволнованного глубоким чувством студента, и заметку ветерана войны, участника обороны Порт-Артура, пришедшего "почтить память поэта-воина", и впечатления, записанные детской рукой по поручению пионерского отряда.

По-разному можно оценивать каждый из многих тысяч отзывов, записанных в эти книги. Не все они равнозначимы. Но в целом они представляют собою большую ценность. Это книги о Лермонтове, написанные самим народом. Если бы собрать все выраженные в них чувства и мысли, получилась бы огромная волнующая поэма о безграничной любви миллионов людей к гениальному русскому поэту.

Перелистаем некоторые страницы этих книг.

Первое, что привлекает наше внимание, - это выраженная во многих тысячах записей любовь к поэту и глубокая убежденность людей в бессмертии его творений. "Вечная тебе слава, наша русская гордость, наш великий, любимый поэт!" - пишет в 1902 году посетитель места дуэли. Подобные высказывания имеются на каждой странице, начиная с первой и до последней, написанной в наши дни.

Многие авторы записей с именем М. Ю. Лермонтова связывают свои заветные думы и гражданские идеалы. Правда, в то время говорить об этом открыто было весьма рискованно. Не случайно две посетительницы из Москвы в 1902 году, расписавшись в книге, сделали здесь же такое примечание: "Ничего писать не решаемся, ибо критика опасна!" Но все же, несмотря на это, стремления людей следовать идеалам Лермонтова, учиться у поэта гражданскому мужеству проявились очень ярко.

Учитель из Бессарабии, размышляя о судьбе поэтического наследия Лермонтова, пожелал: "Пусть будет памятником ему русская школа, которая дала бы людей, могущих следовать идеалам М. Ю. Лермонтова и вселять в народе бодрость духа и веру в лучшее будущее человечества..."

В отзывах дореволюционных лет ясно звучит мысль о том, что Лермонтов принадлежит народу, что официальная царская Россия стоит барьером между народом и поэтом. О роли царизма как душителя всего передового в России осторожно говорится в чьей-то записи от 20 июня 1910 года: "Да хранит провидение лучших, чистых, великих сынов нашей бедной родины, и да даст им возможность посвятить ей все свои гениальные силы, и да хранит их от глупых пуль, тундр, солдатских шинелей и т. п. спутников в жизни наших великих писателей".

М. Ю. Лермонтов и его поэзия вызывали людей на смелый и откровенный разговор о своем времени. В их отзывах выражен остро критический взгляд потомков Лермонтова на окружавшую их действительность. Поэт заставлял людей глубже вникать в смысл жизни.

Любопытно, что в книгах изредка мелькают заметки, подписанные титулованными особами, например: "Посетила место дуэли дворянка Жирова" или: "Посетил место гибели поэта полковник корпуса жандармов..." Смелый ответ на эти холодные и лицемерные записи дал в 1911 году некий студент-технолог "Еще одна преждевременная жертва ужасного порядка, когда можно было только "молчать и повиноваться". Пусть посещение места гибели мятежного неутомимого духа поэта Кавказа возбудит и обновит желание бороться с положением вещей, при котором лучшие гибнут, подлые выживают и пошлость торжествует. А вы, подполковник, отставной генерал-майор и вы, другие генералы и полковники, обращается к ним студент, как смеете вы преклоняться перед памятью этого мятежника? Ведь это же форменная крамола? Что общего имели и имеете вы с ним? Разве то, что за 27 лет его жизни вы его трижды сослали? Не дали до конца развиться его необычайному таланту? Не благодаря ли вашим гонениям он погиб в ужасных условиях тогдашней кавказской жизни? Разве и теперь не вы ли и ваши приспешники душат все лучшее в России, а ваши преемники будут разыгрывать болванов и крамольно преклоняться перед "памятью великого"?

Все книги читаются с большим интересом. Но особое волнение охватывает, когда приближаешься к страницам, написанным в годы Великой Октябрьской революции и гражданской войны.

Это было сложное время. Лермонтов - дворянин. Как отнесется к этому народ? Не помешает ли накопившаяся в его душе за сотни лет ненависть к помещикам правильно определить свое отношение к поэту? Насколько призыв некоторых литературных группировок и организаций культуры отказаться от литературного наследия писателей-классиков коснется широких масс трудящихся?

С этими мыслями переворачиваешь первые страницы книг периода революции и постепенно душу наполняет радость за Лермонтова, за его судьбу. "Лермонтов наш!" - вот что решительно сказал народ.

"Великий поэт! - обращался к М. Ю. Лермонтову один из посетителей музея в 1920 году, - ты не дожил до тех прекрасных светлых минут великой народной радости, минут, которые ты воспел бы в твоих стихах". Ты не дожил до светлых минут, когда заря свободы озарила всю Русь... Дождался народ своего счастья - великой свободы, но нет великого поэта, ее певца. Спи же спокойно, поэт. Пусть грезится тебе святая свободная Русь".

Другой посетитель в этом же году, записывая свою мысль о том, что в поэзии Лермонтова выражена боль титана, рожденного для борьбы, но вынужденного жить в окружавшем его мире пошлости, заканчивает свою запись словами: "О, если бы теперь жил Лермонтов! Сколько безумства вложил бы он в восторженный размер революционной песни!"

"Память о тебе русский пролетариат сохранит и будет воспевать тебя как русского гения", - записал в 1921 году один из командиров Красной Армии, сражавшийся с белогвардейцами на Северном Кавказе.

"Советский гражданин, - пишет в 1925 году один из посетителей, - рабочий и крестьянин, извлекает все те черты поэта, которые его делали носителем революционного протеста... Лермонтов-дворянин умер. Да здравствует Лермонтов - бессмертный поэт, первый после Пушкина предвестник борьбы с тиранами в поэзии, которая сестра революции".

Народ исключительно высоко оценил роль поэзии М. Ю. Лермонтова во всенародной борьбе за свободу. Что может быть значимее, ценнее для памяти поэта, чем эти простые слова, сказанные одним из его потомков, прошедших через огонь пролетарской революции: "Если сейчас мы не рабы, то в этом есть и твоя огромная заслуга, великий поэт!"

Свершивший Октябрьскую революцию трудовой народ стал единственным наследником всех культурных сокровищ. Это подчеркивают в своих записях сотни посетителей музея. В августе 1923 года один из них записал: "Все на месте. А помнится мне, что пять с половиной лет тому назад, когда я первый раз был здесь, отпрыски российской буржуазии - лакействующая интеллигенция говорила: "Большевики уничтожат память о Лермонтове!" Но увы, жестоко ошиблись "добрые умники"! Пусть история их покарает за лжелицемерие. Большевики сделают все возможное Для увековечения памяти о великих людях".

В решительном признании Лермонтова как представителя народных интересов, безусловно, во многом сказались некоторые факты биографии поэта. Две ссылки на Кавказ по приказу царя, убийство на дуэли, которая в народе всегда понималась как расправа над непокорным поэтом - все это производило огромное воздействие на людей. В М. Ю. Лермонтове видели борпа за свободу, павшего в борьбе с царизмом.

Но придавая всему этому важное значение, нельзя не видеть, что главную роль в признании Лермонтова народом сыграли не биографические факты, а его творчество и прежде всего его гражданская лирика. В центре всеобщего внимания в первые годы были "Смерть поэта", "Прощай, немытая Россия", "Парус", "Предсказание", "Поэт", "Мцыри" и другие проникнутые революционным пафосом произведения Лермонтова.

Но это было характерно только для первых лет революции. В дальнейшем вместе с ростом духовных запросов трудящихся расширялся и круг интересов к Лермонтову. Поэт раскрывался с новых, ранее неведомых сторон его поэтического гения.

Посетительница из Воронежа в 1936 году пишет, что ее поражает в Лермонтове проницательность его ума, глубокое понимание жизни, звучность и музыкальность стихов, чарующая красота прозы.

Московский студент заявляет о том, что он с чувством величайшей благодарности преклоняется перед тем, "кто первым волновал детское воображение могучими образами неприступного величавого Кавказа, кто силой своего мастерского пера научил любить и ценить красоту природы".

Перелистывая книги, нельзя не задержать внимания на тех страницах, которые были заполнены посетителями в годы Великой Отечественной войны.

В годы тяжелых испытаний советские люди с открытой душой делились с поэтом своими самыми заветными мыслями и чувствами. В произведениях Лермонтова каждый находил что-то для себя в данный момент особенно близкое и волнующее, созвучное с собственным настроением.

Советская женщина Лий Оямаа, покинувшая с детьми родную Эстонию, оккупированную фашистами, посетив в конце октября 1941 года Домик поэта, с грустью цитирует задушевные лермонтовские строки: "Дубовый листок оторвался от ветки родимой..."

Офицеры Советской Армии М. Н. Монин и Н. Е. Сороковский в 1944 году с гордостью отметили в своем отзыве, что советские воины повторили Бородино, что поэт близок и дорог им своим патриотизмом. В феврале 1942 года группа красноармейцев записала: "Жаль, что не живет Лермонтов в наши дни Отечественной войны. Рано умер. Ему бы еще нужно было описать Бородино 1942 года".

Подлинная народность поэзии М. Ю. Лермонтова, ее глубокий гуманизм в грозные для Родины дни привлекали к себе людей. С поэтом можно было делиться и радостями, и горем.

Глубокое волнение вызывает запись убитой горем матери, посетившей музей в 1943 году на второй день после получения известия о гибели сына. Слезы туманили глаза матери, она плохо видела строки и дрожащей рукой сумела написать только первые три слова. По ее просьбе кто-то записал то, о чем хотела сказать эта женщина: "Гражданка Нетребо посетила музей в память сына, о котором вчера, 15 июня получено известие, что он убит в сражении. Сыну было 18 лет. С 15 лет начал писать стихи и желал быть писателем... Не находя места от горя, гражданка Нетребо приехала из Кисловодска в музей поэта, которого так любил покойный сын Виктор".

Группа раненых воинов, лечившихся в пятигорских госпиталях, в 1941 году пишет: "Лермонтов - это краса и гордость русского народа. Великой Лермонтов своими стихами вдохновлял нас на борьбу".

"После посещения "Домика Лермонтова" еще сильнее кипит ненависть к врагу. Клянусь бороться с фашизмом до полной победы", - это слова лейтенанта Бойцова.

"Клянусь здесь, в этом домике, что буду мстить фашистам!" - записал в 1943 году казак-гвардеец Василий Румянцев.

Группа курсантов военного училища, готовившихся к отправке на фронт, заявила в мае 1943 года: "За Россию, породившую таких людей, как Лермонтов, готовы отдать жизнь в борьбе с вандалами-фашистами".

"Сейчас я еду на фронт, - пишет посетитель музея в январе 1942 года, - но ты, мой друг и товарищ, - обращается он к Лермонтову, - будешь всегда со мной, вдохновляя меня на подвиг и смертельную борьбу с врагом. И если я погибну, то знай, что защищал я твою славу..."

Можно было бы еще долго продолжать чтение этих волнующих страниц. Подобных отзывов много. Значение их трудно переоценить. Чтобы понять глубочайший смысл и достоинство этих строк, вдохновленных поэзией Лермонтова, надо вспомнить Отечественную войну, особенно период 1941 - 1942 годов, вспомнить, как было значимо, неоценимо дорого каждое слово, вливавшее в человека бодрость, решимость бороться с врагом и веру в грядущую победу.

Литературный отдел Государственного музея 'Домик М. Ю. Лермонтова' расположен в бывшем доме Верзилиных на углу улиц Буачидзе и Карла Маркса

Со времени окончания Отечественной войны прошло почти тридцать лет. За эти годы мирного труда музей "Домик Лермонтова" посетили свыше двух миллионов человек. Отзывы посетителей - это новые волнующие страницы всенародной летописи бессмертия и славы поэта.

Наиболее характерная черта в отзывах послевоенного периода - восхищение вдохновляющей силой поэтического труда Лермонтова. "Склоняем двои головы перед памятью гения, который жил в два раза меньше нас, а сделал в миллион больше. Его творения переживут века", - писали посетители в 1959 году.

Рабочий из Магнитогорска отмечает, что после пребывания в гостях у М. К). Лермонтова хочется делать как можно больше хорошего для своего народа. "И хочется, чтобы каждый оставил после смерти хотя бы частицу тою, что оставил он", - говорит студентка Ялтинского пединститута.

"Сила его поэзии удивительна: страстная и благоуханная, она наполняет сердца неизъяснимой гордостью за человека, сумевшего создать столько прекрасного", - пишет студент музыкального училища при Московской консерватории.

Эту же мысль с волнением высказал народный артист СССР Н. Охлопков (1952): "Здесь жил, страдал, творил великий гений русского народа. Сердце переполнено до краев таким чувством благодарения и желания сказать доброе, что лучше всего постараться это выразить в своем труде. Как? - не знаю, да и смогу ли хоть что-нибудь сделать, чтобы выразить переполнившие меня чувства, такие же глубокие, как после посещения квартиры Пушкина в Ленинграде. Как мы, советские художники, должны работать!!!"

"Покидая Домик-музей Лермонтова, уношу в своем сердце образ великого русского человека - Героя нашего времени", - записал в книге отзывов инженер-испытатель Львовского автобусного завода Л. Дубянский.

Читаешь идущие из глубины сердец слова о Лермонтове и думаешь: какая благодатная неувядаемая сила искусства, отданного на службу народу! Вдохновленное страстной жаждой свободы, неукротимым стремлением к светлому будущему, связанное нерасторжимыми узами с жизнью народа поэтическое слово Лермонтова вечно, как вечна сама жизнь. Оно всегда будет волновать человека, учить его, будет помогать ему мыслить, любить, жить.