Зал четвёртый. Поэма "Демон".Роман "Герой нашего времени".

При входе в четвертый зал, в простенке между окнами, помещен известный литографский портрет М. Ю. Лермонтова в кавказской бурке. Художник И. А. Астафьев, пользуясь прижизненными портретами поэта и воспоминаниями современников, создал в 1883 году правдивый и выразительный образ Лермонтова. Запоминаются его большие красивые глаза, задумчивый и несколько грустный взгляд.

Зал четвёртый

Этим портретом открывается экспозиция зала, посвященного в основном творческой истории двух гениальных созданий Лермонтова поэмы "Демон" и романа "Герой нашего времени".

Как бы эпиграфом к этим темам являются находящиеся рядом с портретом два лермонтовских текста, подчеркивающих связь названных произведений с Кавказом.

Первый текст - строки из поэмы "Демон":

 И над вершинами Кавказа 
 Изгнанник рая пролетал: 
 Под ним Казбек, как грань алмаза, 
 Снегами вечными сиял, 
 И, глубоко внизу чернея, 
 Как трещина, жилище змея, 
 Вился излучистый Дарьял, 
 И Терек, прыгая, как львица 
 С косматой гривой на хребте, 
 Ревел, - и горный зверь, и птица, 
 Кружась в лазурной высоте, 
 Глаголу вод его внимали; 
 И золотые облака 
 Из южных стран, издалека 
 Его на север провожали; 
 И скалы тесною толпой, 
 Таинственной дремоты полны, 
 Над ним склонялись головой, 
 Следя мелькающие волны; 
 И башни замков на скалах 
 Смотрели грозно сквозь туманы - 
 У врат Кавказа на часах 
 Сторожевые великаны! 

Второй текст - строки из романа "Герой нашего времени":

"Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука... Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый Бешту синеет, как "последняя туча рассеянной бури"; на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона. На восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок; шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, - а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльборусом. - Весело жить в такой земле!"

Такие прекрасные, ставшие в русской и мировой литературе классическими описания природы явились отражением ярчайших кавказских впечатлений. (Вспомним оценку поэтического мастерства М. Ю. Лермонтова, высказанную К. Марксом. Он, по словам Ф. Кугельмана, "считал, что вряд ли кто из писателей превзошел Лермонтова в описании природы, во всяком случае редко кто достигал такого мастерства". (Воспоминания о Марксе и Энгельсе. М., Госполитиздат, 1956, с. 29))

Представленные в 4-м зале экспонаты переносят нас в далекое прошлое, к первоисточнику этих впечатлений - к тем местам, людям, событиям, документам, которые связаны с замыслом и творческой историей бессмертных творений Лермонтова.

Фрагмент экспозиции четвёртого зала

Большое значение для М. Ю. Лермонтова имело пребывание его в Грузии.

 И перед ним иной картины 
 Красы живые расцвели:
 Роскошной Грузии долины
 Ковром раскинулись вдали;
 Счастливый, пышный край земли! 

Стоянка Нижегородского драгунского полка, в котором служил Лермонтов, находилась недалеко от Тифлиса, что позволяло поэту бывать в этом замечательном древнем городе. Он произвел на него сильное впечатление своей необычной красотой, особой восточной экзотикой, своеобразным бытом его жителей.

Это чувствуется и на помещенной в экспозиции картине работы Лермонтова "Вид Тифлиса" (холст, масло, 1837, копия). Золотистые и голубые тона создают какое-то приподнятое настроение. На картине изображена быстро несущая свои воды Кура. Справа на отвесной скале стоит Метехский замок. Слева - сады с белеющими в них отдельными домиками. На берегу Куры две женщины, пришедшие, по-видимому, за водой. В центре - остроконечная гора, у подножья которой и дальше в глубине картины видны строения Тифлиса. На заднем плане - гора Мтацминда.

В экспозиции в центре раздела, посвященного Грузии, помещены старинные грузинские музыкальные инструменты - сааз и бубен - непременные атрибуты повседневной жизни народов Кавказа.

Здесь же представлена интересная по колориту и настроению картина художника Г. Г. Гагарина "Кузница в Тифлисе" (масло, 1840). Грузинские краеведы утверждают, что художник изобразил кузницу знаменитого оружейного мастера Геурга, упомянутого Лермонтовым в прозаическом наброске "Я в Тифлисе" и в черновике стихотворения "Поэт":

 В серебряных ножнах блистает мой кинжал,
 Геурга старое изделье... 

Находясь в Кахетии, где стоял Нижегородский полк, М. Ю. Лермонтов посещает Цинандали - имение замечательного грузинского поэта Александра Гарсевановича Чавчавадзе - отца Нины Александровны Грибоедовой.

Здесь, в одной из образованнейших и культурных семей Грузии, Лермонтов отдыхал душой, встречаясь передовыми людьми Закавказья. "Хороших ребят здесь много, особенно в Тифлисе есть люди очень порядочные", - делился он своими впечатлениями о встречах на грузинской земле.

В экспозиции представлены портреты А. Г. Чавчавадзе и М. Ф. Ахундова.

С известным азербайджанским поэтом и драматургом Мирзой Фет Али Ахундовым, в то время еще начинавшим свою литературную деятельность, М. Ю. Лермонтов, как утверждает И. Л. Андроников, мог познакомиться в Тифлисе. Возможно, именно у М. Ф. Ахундова, автора элегической поэмы "На смерть Пушкина", он начал учиться азербайджанскому языку. "Начал учиться по-татарски, - писал Лермонтов С. А. Раевскому, - язык, который здесь, и вообще в Азии, необходим, как французский в Европе, - да жаль, теперь не доучусь, а впоследствии могло бы пригодиться".

Это увлечение азербайджанским языком было проявлением общего интереса М. Ю. Лермонтова к восточной культуре. Посещение Кавказа и особенно Грузия помогло Лермонтову глубже изучить устное творчество народов Кавказа. Знакомство с их бытом, с местными легендами и преданиями оставило глубокий след в творчестве поэта.

В ссылке Лермонтов записал народную сказку об Ашик-Керибе. На небольшом стенде помещен автограф этой сказки. Рядом с ним - рисунок поэта "Тифлис" (1837). Изображенные на нем сцены будничной жизни старого города могут служить своеобразной иллюстрацией к сказке, в которой древний "Тифлис" занимает важное место.

В своих поэтических произведениях Лермонтов проявил огромную осведомленность в области кавказского фольклора. С поразительным художественным мастерством и тактом поэт вводил в свои произведения отдельные образы, мотивы, сюжеты, почерпнутые из устного творчества народов Кавказа. Здесь и предание о бессмертном смелом Амиране, скованном верховным божеством и заключенном в пещеру ("Демон"), и легенды о борьбе юноши с тигром или барсом ("Мцыри"), и мотивы песен гребенских казаков ("Казачья колыбельная песня"), и множество других народных преданий, песен, сказок, образы из которых органически вошли во многие произведения М. Ю. Лермонтова.

Значение Кавказа для своего поэтического творчества Лермонтов сам определил двумя стихотворными строками:

 Мой гений сплел себе венок 
 В ущелинах кавказских скал. 

У входа в четвертый зал на двух простенках расположены материалы к поэме "Демон".

Много лет упорного труда и творческих исканий посвятил Лермонтов этой поэме. Он работал над ней с перерывами, начиная с юношеских лет и до последних дней своей жизни.

Первый замысел поэмы относится к 1829 году. Уже до 1833 года поэт создал несколько вариантов. Много раз он менял ее замысел, время и место действия. Ни один из созданных вариантов не удовлетворял поэта.

Некоторое представление об этом упорном творческом труде дают помещенные в витрине автографы.

Вот две страницы из первой редакции "Демона", пятнадцатилетний поэт в 1829 году написал первый (впоследствии переработанный) вариант начала поэмы;

 Печальный демон, дух изгнанья, 
 Блуждал под сводом голубым 
 И лучших дней воспоминанья 
 Чредой теснились перед ним... 

Рядом - страница из второй редакции (1830) и два отрывка из редакции 1831 года. В эту третью редакцию поэмы Лермонтов впервые ввел знаменитый диалог. В одном из представленных автографов 1831 года читаем:

 Она 
 На что мне знать твои печали, 
 Зачем ты жалуешься мне? Ты виноват... 
 Незнакомец 
 Против тебя ли? 
 Она 
 Нас могут слышать... 
 Незнакомец 
 Мы одне! 
 Она 
 А бог? 
 Незнакомец 
 На нас не кинет взгляда! 
 Он небом занят, не землей. 

Этот диалог в редакции 1838 года стал диалогом между Демоном и Тамарой.

Судьбу творческих исканий М. Ю. Лермонтова решила поездка его по Кавказу в 1837 году. Знакомство поэта с природой Кавказа, с местными народными легендами оказалось решающим в создании "Демона". Местом действия был избран твердо Кавказ, так как величественная и таинственная природа Кавказских гор давала наиболее красочный романтический и в то же время реальный фон.

Сразу же по возвращении с Кавказа полный глубоких и волнующих впечатлений, Лермонтов в 1838 году создает наиболее совершенный кавказский вариант поэмы. Однако и после этого он не прекращает работы над ней, внося новые поправки и дополнения.

В поэме "Демон" воплощена идея, которая волновала поэта всю жизнь, - идея отрицания всего косного, реакционного, что угнетает человеческую личность.

Демон в поэме Лермонтова - образ непокорного, мятежного духа. "Я царь познанья и свободы", - говорит он о себе.

За жажду к познанию, за сомнение в справедливости порядка, установленного высшим существом, Демон отвергнут богом. Озлобленный ничтожеством всего окружающего и самим богом, Демон на повсеместно господствующее зло отвечает злом. Но:

 Он сеял зло без наслажденья. 
 Нигде искусству своему 
 Он не встречал сопротивленья - 
 И зло наскучило ему. 

Увидев однажды Тамару, Демон проникся к ней глубоким чувством. В любви к Тамаре он надеялся найти свое счастье, вновь возродить в себе веру в добро, в красоту жизни.

 И входит он, любить готовый, 
 С душой, открытой для добра, 
 И мыслит он, что жизни новой 
 Пришла желанная пора. 

Он даже готов был "с небом примириться", то есть отойти от той тяжелой и неравной борьбы в одиночестве, которая приносила ему столько мучении.

Но это была только мимолетная надежда Демона и его минутная слабость. Надежда эта рушится. Тамара умирает от поцелуя Демона. Простая земная девушка, несмотря на благородство и красоту ее чувств, оказалась беспомощной и слабой перед могучей силой чувств Демона.

И это не случайно так происходит в поэме. М. Ю. Лермонтов последовательно утверждает свою главную философскую мысль: тот, кто глубоко, как Демон, познал всю несправедливость окружающего его мира, тот не может возвратиться к безмятежной и благодушной жизни, к слепому повиновению установленным порядкам. Демон по-прежнему остается гордым духом протеста, познания, сомнения, отрицания.

 И вновь остался он, надменный, 
 Один, как прежде, во вселенной 
 Без упованья и любви!.. 

В этой мятежности, гордой непримиримости - сила и привлекательность образа Демона. Передовые современники поэта и последующие поколения видели в нем воплощение революционных стремлений. Не случайно страстные монологи Демона, проникнутые жаждой борьбы и протестом, Ульяна Громова читала славным героям-молодогвардейцам в застенках фашистского гестапо.

Но вместе с силой Демона М. Ю. Лермонтов показывает и его слабые стороны: он одинок в своей борьбе. Одиночество рождает в нем чувство индивидуализма.

Демон чувствует трагичность своего существования. Бесплодность борьбы в одиночестве приносит ему невыносимые страдания. Глубокая трагедия чувствуется в его словах, обращенных к Тамаре:

 О! если б ты могла понять, 
 Какое горькое томленье 
 Всю жизнь, века без разделенья 
 И наслаждаться и страдать, 
 За зло похвал не ожидать, 
 Ни за добро вознагражденья; 
 Жить для себя, скучать собой, 
 И этой вечною борьбой 
 Без торжества, без примиренья! 

В страданиях Демона, как и во всей его борьбе, мы видим стремление Лермонтова показать трагедию человеческой личности в условиях насилия и произвола. Судьба Демона - это судьба многих современников поэта. В этом отношении поэма перекликается с другими произведениями Лермонтова - "Маскарад", "Герой нашего времени"... Чувства, переживаемые Демоном, во многом свойственны и Арбенину, и Печорину. Поэма проникнута мятежным настроением самого Лермонтова и его грустной мыслью о судьбе современного ему поколения.

Вот почему поэма так глубоко взволновала читателей. При жизни М. Ю. Лермонтова она не была напечатана, но ходила по рукам в многочисленных списках. В экспозиции помещен список "Демона", сделанный собственноручно великим русским критиком В. Г. Белинским. Переписав и несколько раз перечитав поэму, Белинский с восторгом писал: "Демон сделался фактом моей жизни, я твержу его другим, твержу себе, в нем для меня миры истин, чувств, красот".

Мемориальный домик М. Ю. Лермонтова

Творческая история "Демона" тесно связана с Варварой Александровной Лопухиной, портрет которой представлен в экспозиции. Это - копия с акварели Лермонтова (1832). Поэт изобразил В. А. Лопухину в образе испанской монахини.

Искреннее чувство любви к Варваре Александровне Лермонтов пронес через всю свою жизнь. "Будучи студентом, - вспоминал А. П. Шан-Гирей, - он был страстно влюблен... в молоденькую, милую, умную, как день, и в полном смысле восхитительную В. А. Лопухину; это была натура пылкая, восторженная, поэтическая и в высшей степени симпатичная... Чувство к ней Лермонтова было безотчетно, но истинно и сильно, и едва ли не сохранил он его до самой смерти своей..."

С этой большой, полной душевной боли любовью поэта связаны многие его поэтические создания. В. А. Лопухиной посвящает Лермонтов и поэму "Демон":

 Я кончил - и в груди невольное сомненье! 
 Займет ли вновь тебя давно знакомый звук, 
 Стихов неведомых задумчивое пенье, 
 Тебя, забывчивый, но незабвенный друг?.. 

Среди экспонатов, относящихся к поэме "Демон", большой интерес представляют также копии с рисунков Лермонтова "Дарьял", "Грузинки на крыше сакли", "Развалины на берегу Арагвы". Все они созданы в 1837 году.

М. Ю. Лермонтов. 'Кавказский вид с верблюдами'. 1837.

Первый биограф Лермонтова профессор П. А. Висковатый писал: "Собирая от местных жителей старинные их предания, он (Лермонтов) часами проводил за альбомом и даже с кистью в руках. Многие места Дарьяльского ущелья, перевал и по реке Араг-ве сняты им".

В верховьях Арагвы поэт зарисовал развалины старинной крепости. Работая в это время над "Демоном", он и своем творческом воображении превратил эту крепость в замок Гудала.

 Высокий дом, широкий двор 
 Седой Гудал себе построил... 
 Трудов и слез он много стоил 
 Рабам послушным с давних пор. 
 С утра на скат соседних гор 
 От стен его ложатся тени. 
 В скале нарублены ступени; 
 Они от башни угловой 
 Ведут к реке, по ним мелькая, 
 Покрыта белою чадрой, 
 Княжна Тамара молодая, 
 К Арагве ходит за водой. 

В конце поэмы М. Ю. Лермонтов снова мысленно обращается к крепости, изображенной им на рисунке "Развалины на берегу Арагвы". Но теперь это, как и на рисунке, уже развалины. Он описывает их в эпилоге поэмы, когда замок Гудала пришел в запустение.

 На склоне каменной горы 
 Над Койшаурскою долиной 
 Еще стоят до сей поры 
 Зубцы развалины старинной. 
 Рассказов, страшных для детей, 
 О них еще преданья полны... 

Поэма "Демон" была напечатана лишь через 15 лет после смерти Лермонтова. Она вышла двумя отдельными изданиями в 1856 и 1857 годах за границей (в г. Карлсруэ, Германия).

* * *

Центральное место в экспозиции четвертого зала отведено роману "Герой нашего времени".

В витрине помещены отдельные номера журнала "Отечественные записки". Читатели этого журнала в 1839 году впервые прочитали повесть "Бэла", составившую затем часть романа.

Обложка первого издания романа 'Герой нашего времени'. 1840

Вот этот журнал - 1839 год, том 2, № 3. На странице 167 заглавие: "Бэла. Из записок офицера о Кавказе".

Рядом - другой экземпляр журнала (1839 год, т. 6, № 11). В нем впервые появилась вторая повесть - "Фаталист". В подстрочном примечании к ней редакция сообщала: "С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей, и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе".

Этого подарка читателям пришлось ждать недолго. В экспозиции помещен драгоценный экспонат - первое издание романа. На титульном листе его читаем: "Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. СПб. В типографии Ильи Глазунова и К 1840". Вскоре после выхода романа в свет В. Г. Белинский писал: "Герой нашего времени" обнаружил в Лермонтове такого же великого поэта в прозе, как и в стихах. Этот роман был книгою, вполне оправдывавшею свое название. В ней автор является решителем важных современных вопросов".

Чем же взволновал роман современников Лермонтова?

Уже само название романа раскрывает замысел Лермонтова. В образе Печорина он показал типичного представителя молодого поколения 30-х годов XIX века, человека мыслящего и одаренного, но искалеченного условиями жизни светского общества, оторванного от жизни своей страны, своего народа.

М. Ю. Лермонтов отразил в романе свои печальные раздумья о современной ему действительности.

Белинский в статье о Лермонтове хорошо определил глубокую связь поэта с современностью. Великий критик говорил, что прошедшее, к которому обращался Лермонтов, "чтобы там искать жизни, которой он не видит в настоящем", не могло долго удовлетворять поэта. Он должен был "возвратиться к настоящему, которое жило в каждой капле его крови, трепетало с каждым биением его пульса, с каждым вздохом его груди".

Тесная связь творчества Лермонтова с современностью особенно ярко проявилась в его произведениях после первой ссылки. Животрепещущими вопросами современной поэту действительности навеяны поэмы "Демон" и "Мцыри". Но наиболее глубоко это выражено в романе "Герой нашего времени" и во многих стихотворениях, написанных поэтом после возвращения с Кавказа ("Дума", "И скучно и грустно", "Не верь себе" и другие).

То, чего не мог достичь Лермонтов в романе "Княгиня Лиговская", где мы встречаемся с прообразом Печорина, нашло полное воплощение в "Герое нашего времени".

Определяющую роль в этом играли кавказские впечатления Лермонтова. Теперь Печорин действует не в столичных гостиных, а в разнообразной социальной среде, в самых различных жизненных ситуациях. Здесь и "водяное общество", и армейские офицеры, и контрабандисты, и горные аулы с их обитателями.

И всюду, во всей этой разнообразной среде, Печорин - чужеродное тело, скучающий, "лишний человек", приносящий только горести тем, с кем его сталкивает жизнь.

Печорин - человек волевой, деятельный. Но вся его деятельность замкнута в сфере личной жизни. Не находя применения своим силам на общественно полезном поприще, он тратит свою жизнь по пустякам. В Тамани ввязывается в историю с контрабандистами, в Пятигорске и Кисловодске завязывает трагическую любовную интригу и убивает на дуэли Грушницкого, похищает Бэлу из аула...

Между тем Печорин - мыслящая личность. В минуты самоанализа он сам осознает трагичность и бесцельность своего существования. В ночь перед дуэлью с Грушницким он с грустью рассуждает:

"Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А верно она существовала, и верно было мне назначенье высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные; но я не угадал этого назначенья, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений, лучший цвет жизни".

Образом Печорина - этого, как было принято называть, "лишнего человека" - роман "Герой нашего времени" находится в близком родстве с романом А. С. Пушкина "Евгений Онегин". Лермонтов сам сознательно подчеркнул это, назвав своего героя Печориным. Это сразу же еще при жизни Лермонтова заметил В. Г. Белинский. В витрине его слова: "Печорин... это Онегин нашего времени, герой нашего времени. Несходство их между собою гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою..."

Здесь же первая глава романа "Евгения Онегина", вторично изданная в 1829 году, когда роман еще не был окончен Пушкиным и печатался отдельными главами. Несомненно Лермонтов, внимательно следивший за выходом пушкинского романа, много раз с волнением, перечитал эту книгу.

Некоторые критики, главным образом из реакционного лагеря, усмотрели в романе и другое сходство. Они утверждали, что в образе Печорина Лермонтов нарисовал собственный портрет.

Этим критикам М. Ю. Лермонтов дал ответ в предисловии ко второму изданию романа (1841). В экспозиции помещен автограф - черновой набросок этого предисловия. В нем поэт, подчеркивая типичность образа Печорина, писал: "Герой нашего времени, милостливые государи мои, точно, портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина?.. Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?.."

Роман "Герой нашего времени" получал неизменно высокую оценку в передовой русской критике и у писателей-классиков.

Н. Г. Чернышевский отмечал: "Лермонтов - мыслитель глубокий для своего времени, мыслитель серьезный - понимает и представляет своего Печорина как пример того, какими становятся лучшие, сильнейшие, благороднейшие люди под влиянием общественной обстановки их круга..."

"Никто еще не писал у нас такою правильною, прекрасною и благоуханною прозою", - писал Н. В. Гоголь в 1846 году.

"Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтова, - говорил А. П. Чехов. - Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах, по предложениям, по частям предложения. Так бы и учился писать".

Л. Н. Толстой в собственноручном списке книг, оказавших на него влияние, отмечал: "Лермонтов. Герой нашего времени. Тамань. Очень большое".

Глубокое отражение в романе получили впечатления Лермонтова от поездки по Кавказу.

Какое-то истинное происшествие, случившееся с ним во время пребывания в 1837 году в Тамани, послужило сюжетной основой одноименной повести.

В эскпозиции помещена копия с рисунка поэта "Тамань" (карандаш, 1837). Он, несомненно, связан с замыслом повести. Кроме сходства изображенного на рисунке места с описанием места действия повести, подтверждением этому могут служить и воспоминания товарища Лермонтова по Гродненскому гусарскому полку М. И. Цейдлера.

Побывав в Тамани, Цейдлер был восхищен красотой соседки, жившей в маленьком домике на обрывистом берегу. Он упоминает и о другом своем соседе-мальчике с бельмами на глазах, который, несмотря на бельма, бойко ходил по утесистому берегу. Сопоставляя впоследствии все это с повестью "Тамань", Цейдлер пришел к выводу, что он, по-видимому, жил в том же доме, где до этого жил Лермонтов, что поэт также видел все это и использовал в своей повести. "Мне даже помнится, - писал Цейдлер, - что, когда я, возвратясь, рассказывал в кругу товарищей о моем увлечении соседкою, то Лермонтов пером (на самом деле - карандашом - П. С.) начертил на клочке бумаги скалистый берег и домик, о котором я вел речь".

Этот рисунок был найден в 1919 году в Уфе. На рисунке, слева, на скалистом берегу моря стоит небольшой домик. Около берега лодка. В море парусное судно и рядом с ним парусная лодка.

У М. Ю. Лермонтова место действия повести описано так: "".Мы подъехали к небольшой хате, на самом берегу моря... Берег обрывом спускался к морю почти у стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны. Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию, и я мог различить при свете ее, далеко от берега, два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались на бледной черте небосклона".

Здесь же рядом помещен другой рисунок Лермонтова - "Бештау около Железноводска".

Рисунок М. Ю. Лермонтова 'Вид Бештау около Железноводска'. 1837

В центре - картина Лермонтова "Вид Пятигорска" (масло, 1837, копия). На нем - вид города со стороны бывшего Елизаветинского источника.

Справа на картине изображена гора с дорожкой к гроту. По дорожке идет мужчина в сюртуке и цилиндре. Слева - Горячая гора. В центре - всадник. Внизу виднеется город, река Подкумок. Вдали протянулась цепь снеговых гор с Эльбрусом.

М. Ю. Лермонтов 'Вид Пятигорска' , 1837.

Когда смотришь на картину, становится очевидным, что М. Ю. Лермонтов изобразил на ней один из тех видов, которые произвели на него самое сильное впечатление. Не случайно этот же вид описан в повести "Княжна Мэри". Как в повести, так и на картине, внизу "пестреет чистенький, новенький городок... а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин". И дорожка, ведущая к гроту, запомнилась поэту. Именно по ней, спасаясь от предгрозового зноя, устремился Печорин в прохладную тень грота и там неожиданно встретился с Верой.

Больше того, картина создает впечатление, что на ней изображен этот самый знаменательный день встречи Печорина с Верой:

"Сегодня я встал поздно; прихожу к колодцу - никого уже нет. Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговых гор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом него вились и ползали, как змеи, серые клочки облаков, задержанные в своем стремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник. Воздух был напоен электричеством. Я углубился в виноградную аллею, ведущую в грот..."

Большой интерес представляет помещенный в экспозиции портрет Н. В. Майера. Известно, что некоторые из лиц, с которыми приходилось Лермонтову встречаться в Пятигорске и Ставрополе, послужили прототипами для персонажей повести "Княжна Мэри". Это отметили современники поэта. "Те, которые были в 1837 году в Пятигорске, - писал Сатин, - вероятно, давно узнали и княжну Мери, и Грушницкого, и в особенности милого, умного и оригинального доктора Майера".

Николай Васильевич Майер служил летом 1837 года в Пятигорске. Он был близко связан с сосланными на Кавказ декабристами и пользовался их глубоким уважением. Это был человек живой и остроумный. Своим умом, душевной теплотой он привлекал к себе симпатии лучших людей. Майер впоследствии послужил Лермонтову прототипом образа Вернера. Декабрист Н. И. Лорер вспоминал, что Майер "был очень дружен с Лермонтовым, и тот целиком описал его в своем романе "Герой нашего времени" под именем Вернера - и так верно, что, кто знал Майера, тот сейчас же и узнавал".

С изумительным художественным мастерством описывает М. Ю. Лермонтов в романе кавказскую жизнь. Об этом с восторгом писал Белинский: "... в "Герое нашего времени" вы видите повседневную жизнь обитателей Кавказа, видите ее в повести и драме нашего времени, олицетворенную в типических характерах, которые с таким творческим искусством изображает художническая кисть г. Лермонтова. Тут не одни черкесы: тут и русские войска, и посетители вод, без которых неполна физиономия Кавказа. Бывшие там удивляются непостижимой верности, с какой обрисованы у г. Лермонтова даже малейшие подробности".

Увлеченный поэтичностью изображения Лермонтовым Пятигорья, художник М. А. Зичи приехал в 1881 году в Пятигорск и Кисловодск, чтобы с натуры зарисовать описанные поэтом места и создать иллюстрации к повести "Княжна Мери".

"Я был поражен, - писал Зичи, - необыкновенною точностью его описания весьма даже не живописных местностей, а также строений, где, по его рассказу, как бы происходил роман "Княжна Мери"... Кажется, будто бы княгиня и княжна Лиговские жили в доме по старому бульвару в Пятигорске, на самом деле существующему по сию пору. Дом Реброва в Кисловодске и окно княжны Мери показывают с твердой уверенностью, а так же скалу, где произошла дуэль и был убит Грушницкий".

В экспозиции представлены литографии с рисунков М. А. Зичи. Они представляют большой интерес и историческую ценность не только как иллюстрации к повести "Княжна Мери", но и как документальные зарисовки лермонтовских мест в их первобытном виде. Своеобразными изобразительными материалами к творческой истории романа являются помещенные в экспозиции картины М. Ю. Лермонтова "Вид Эльбруса" (масло, 1837, копия), Л. Ф. Лагорио "Дарьял" (масло, 1861), Лукина "Почта на Военно-Грузинской дороге" (масло, середина XIX века).

Роман "Герой нашего времени" пользовался огромным успехом у читателей и уже на следующий год потребовалось новое, второе издание.

В рецензии на третье издание романа в 1843 году Белинский писал: "Никто и ничто не помешает ее ходу и расходу - пока не разойдется она до последнего экземпляра; тогда она выйдет четвертым изданием, и так будет продолжаться до тех пор, пока русские будут говорить русским языком..."