Зал второй. Первые поездки на Кавказ

"Синие горы Кавказа, приветствую вас! вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да о небе..."

Этими вдохновенными словами М. Ю. Лермонтова открывается второй зал, посвященный первым его поездкам на Кавказ.

Входя в зал, посетители обращают внимание на старинный кавказский ковер, развешенный так, что создает как бы угол кунацкой в сакле горца. На ковре живописная картина художника С. М. Жильцова, изображающая величественную горную снежную цепь с возвышающимся в центре могучим белоглавым Казбеком. У подножия гор раскинулось селение... Это символический образ Кавказа, каким он виделся юному поэту.

Второй зал

Впервые Лермонтов побывал на Кавказе в 1818 году, когда ему было всего 4 года, затем в 1820 и 1825 годах. В экспозиции представлен портрет бабушки поэта Елизаветы Алексеевны Арсеньевой. Это она трижды привозила на Горячие воды рано оставшегося матери любимого внука, чтобы поправить его здоровье.

Здесь же находится любопытный экспонат, подтверждающий приезд Арсеньевой с внуком на Кавказ, - журнал "Отечественные записки" за 1825 год. В напечатанном в нем списке посетителей и посетительниц кавказских вод значится: "Арсеньева Елизавета Алексеевна, вдова порутчица из Пензы, при ней внук Михайло Лермантов, родственник ее Михайло Погожин, доктор Ансельм Левиз, учитель Иван Капа, гувернерка Христина Ремер".

Как выглядел мальчик - Михайло Лермантов - в эти годы, можно представить себе по находящемуся рядом; на соседнем простенке, портрету (масло, 1820 - 1822, копия). Неизвестный художник, по-видимому, по заказу бабушки изобразил будущего поэта в возрасте около 8 лет.

М. Ю. Лермонтов в детском возрасте. С картины неизвестного художника.

Горячие воды (так до 1830 года назывался Пятигорск) были в то время еще маленьким поселком, насчитывавшим несколько десятков домов. Об этом свидетельствует "План горячих и теплых серных источников при подошве Машуки в Большой Кабарде", составленный в 1825 году. На расположенном рядом с планом рисунке изображена Константиногорская крепость, построенная в начале XIX века для защиты от набегов горцев. Во времена Лермонтова она была еще действующей.

Вся обстановка вокруг напоминала о том, что где-то недалеко от Горячих вод происходят военные действия, На некоторых возвышенностях стояли сторожевые пикеты, подобные тому, который изображен на рисунке Т. Горшельта "Казачий пост" (1859).

Один из таких постов стоял на высоком отроге Машука в нескольких десятках метров от дома Е. А. Хастатовой, в котором поселилась со своим внуком Е. А. Арсеньева. По ночам Лермонтову приходилось слышать оклики часовых, а иногда даже выстрелы. Об этом он вспоминал впоследствии:

Лишь только слышно: кто идет? 
Лишь громко слушай раздается.

Много интересного видел мальчик, бывая в окрестностях Горячих вод. Он наблюдал нравы кавказских жителей, их праздники, народные игры, в которых выражались мужество, ловкость. В Аджи-ауле он присутствовал на национальном празднике, на котором выступал известный во всей округе народный певец Султан Керим-Гирей. Эти впечатления через несколько лет вылились в поэтические строки:

Уж скачка кончена давно; 
Стрельба затихнула: - темно. 
Вокруг огня, певцу внимая, 
Столпилась юность удалая, 
И старики седые в ряд 
С немым вниманием стоят. 
На сером камне, безоружен, 
Сидит неведомый пришлец. 
Наряд войны ему не нужен; 
Он горд и беден: - он певец! 
Дитя степей, любимец неба, 
Без злата он, но не без хлеба. 
Вот начинает: три струны 
Уж забренчали под рукою, 
И, живо, с дикой простотою 
Запел он песню старины. 

Свое восхищение природой Пятигорья десятилетний Лермонтов решил запечатлеть также в рисунке. В экспозиции помещена его акварель, на которой изображены горы, напоминающие Бештау и Машук, у их подножия - загадочное огромное озеро и даже парусная лодка. Под рисунком подпись по-французски рукою Лермонтова: "М. Л. 1825 год 13 июня на Горячих водах".

Это свидетельствует, что рисунок сделан во время пребывания Лермонтова на Кавказе, хотя рисовал он, очевидно, не с натуры, т. к. в окрестностях Пятигорска пока не удалось найти вида, полностью совпадающего с рисунком (следует, конечно, учитывать возраст юного художника). Возможно, Лермонтов произвольно выразил свои впечатления о "синих горах Кавказа", которые, как отметил поэт, взлелеяли его детство.

"Все, все в этом крае прекрасно, - писал он в 1832 году. - На гладком холме одинокое дерево, ветром, дождями нагнутое, иль виноградник, шумящий в ущелье, и путь неизвестный над пропастью, где, покрываясь пеной, бежит безымянная речка, и выстрел нежданный, и страх после выстрела: враг ли коварный иль просто охотник". То же настроение какого-то удивления, заостренного любопытства в восприятии Кавказа передано и в детском рисунке Лермонтова. Представленные в экспозиции акварель неизвестного художника "Пост на Малке" (1840), картины "На Кавказе" (неизвестный художник, начало XIX века), "Кавказский вид" (художник Б. П. Вилливальде, 1860) и другие воссоздают природу этого края, быт и нравы населявших его людей, то, что в детстве видел здесь Лермонтов сам или с замиранием сердца слышал от взрослых - бывалых кавказцев, участников боевых сражений.

Большой интерес представляют акварели Г. Г. Гагарина "Горец" (1853) и "Кавказские типы". На них лаконично и выразительно изображены горцы и казаки, мужчины и женщины, взрослые и подростки - мужественные и суровые, гордые и свободолюбивые обитатели Кавказа. Это в них уже в детстве Лермонтов угадал и сохранил в своем сердце прообразы героев своих будущих юношеских романтических поэм: Акбулата и Селима, Хаджи-Абрека и Бей-Булата, Зары и Леилы.

Горец. Акварель Г. Г. Гагарина. 1853

Через несколько лет после возвращения с Кавказа юный поэт создает целый цикл произведений, в которых выражает свои романтические поиски людей сильных духом, способных выступить на борьбу за свободу, отстоять свое человеческое достоинство. Среди этих произведений поэмы "Черкесы", "Аул Бастунджи", "Измаил-Бей", "Хаджи-Абрек" и другие. Кроме поэм, Кавказу посвящено несколько замечательных стихотворений.

 Кавказ для юного Лермонтова - это символ свободы: 
 Тебе, Кавказ, - суровый царь земли - 
 Я снова посвящаю стих небрежный: 
 Как сына ты его благослови 
 И осени вершиной белоснежной! 
 От ранних лет кипит в моей крови 
 Твой жар и бурь твоих порыв мятежный; 
 На севере в стране тебе чужой 
 Я сердцем твой, - всегда и всюду твой!.. 

В витрине помещены многочисленные автографы кавказских произведений поэта (Автографы Лермонтова представлены в экспозиции копиями, изготовленными особым способом на бумаге лермонтовского времени. Они с высокой точностью воспроизводят оригинал рукописи.).Здесь показаны страницы из тех поэм и стихов, которые непосредственно связаны с Пятигорьем, так вдохновенно воспетым Лермонтовым.

 В тот самый год, осенним днем, 
 Между Железной и Змеиной, 
 Где чуть приметный путь лежал, 
 Цветущей, узкою долиной 
 Тихонько всадник проезжал. 
 Кругом, налево и направо, 
 Как бы остатки пирамид, 
 Подъемлясь к небу величаво 
 Гора из-за горы глядит; 
 И дале царь их пятиглавый, 
 Туманный, сизо-голубой, 
 Пугает чудной вышиной. 

Вот большой лист с началом первой главы поэмы "Аул Бастунджи":

 Между Машуком и Бешту, назад 
 Тому лет тридцать, был аул, горами 
 Закрыт от бурь и вольностью богат. 
 Его уж нет... 

Страница рукописи 'Аул Бастунджи'

Среди автографов внимание посетителей привлекает нарисованный М. Ю. Лермонтовым титульный лист поэмы "Черкесы". Он свидетельствует, как любовно юный поэт художественно оформлял рукопись своей первой поэмы, посвященной Кавказу. Наверху изображена лира с венками по сторонам. Ниже наклеен светло-коричневый листок, на котором также наклеены буквы, составляющие заглавие поэмы "Черкесы". Под заглавием - старательно вырезанные из белой бумаги и подрисованные чернилами скрещенные пистолеты.

Титульный лист поэмы "Черкесы" интересен еще тем, что на нем поэт, тщательно выводя каждую букву, написал эпиграф - строки из поэмы А. С. Пушкина "Кавказский пленник". Это трогательная символическая дань глубокой любви юного Лермонтова к гениальному первооткрывателю Кавказа в русской поэзии, своему предшественнику и учителю.

Имена двух великих русских поэтов навсегда соединились с этим краем. Поэтому не случайно стоят они рядом и в цитируемых в экспозиции словах В. Г. Белинского о значении Кавказа для поэтического творчества Лермонтова:

"Кавказ был колыбелью его поэзии... и после Пушкина никто так поэтически не отблагодарил Кавказ за дивные впечатления его девственно-величавой природы, как Лермонтов".

Зародившаяся в детстве любовь поэта к Кавказу была безграничной, и она нашла равноценное отражение в его стихах:

 Хотя я судьбой на заре моих дней, 
 О южные горы, отторгнут от вас, 
 Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз. 
 Как сладкую песню отчизны моей, 
 Люблю я Кавказ. 

На Кавказе поэт испытал и первое увлечение. В экспозиции под портретом Лермонтова в детском возрасте помещен автограф торопливо набросанной им ночью 8 июля 1830 года заметки, в которой он с волнением пишет: "Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду? Мы были большим семейством на водах Кавказских: бабушка, тетушки, кузины. - К моим кузинам приходила одна дама с дочерью, девочкой лет 9. Я ее видел там. Я не помню, хороша собою была она или нет. Но ее образ и теперь еще хранится в голове моей; он мне любезен, сам не знаю почему. - Один раз, я помню, я вбежал в комнату: она была тут и играла с кузиною в куклы: мое сердце затрепетало, ноги подкосились. - Я тогда ни об чем еще не имел понятия, тем не менее это была страсть, сильная, хотя ребяческая: это была истинная любовь..."

Тому, кто прочтет это признание Лермонтова, будут так понятны лермонтовские строки:

 Я счастлив был с вами, ущелия гор; 
 Пять лет пронеслось: все тоскую по вас. 
 Там видел я пару божественных глаз; 
 И сердце лепечет, воспомня тот взор: 
 Люблю я Кавказ!.. 

* * *

Ранние произведения, посвященные Кавказу, М. Ю. Лермонтов создавал с разные годы, будучи уже воспитанником университетского пансиона (1828 - 1830), студентом Московского университета (1830 - 1832), а затем юнкером в школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге (1832-1834).

Это были годы бурного созревания Лермонтова как поэта высокого гражданского долга.

На стенде - автографы лермонтовских произведений этого периода. Они дают представление о литературных и общественно-политических интересах Лермонтова, его идейных и творческих поисках в условиях жестокой политической реакции, наступившей в стране после поражения восстания декабристов. Это было, по словам А. И. Герцена, "царство мглы, произвола, молчаливого замирания, гибели без вести, мучения с платком во рту".

Фрагмент экспозиции второго зала

Но разгромом декабристов царскому правительству не удалось убить революционно-освободительного стремления в русском обществе. На смену декабристам в сложной и тяжелой обстановке борьбы с реакцией шли новые мужественные люди, боровшиеся за светлое будущее своего народа. К этому новому поколению, разбуженному декабристами, принадлежал и Лермонтов.

На стенде - автограф стихотворения "Жалобы турка", написанного пятнадцатилетним Лермонтовым. Страстным протестом против тяжелой жизни в условиях самодержавно-крепостнической действительности проникнуты строки:

 Там рано жизнь тяжка бывает для людей, 
 Там за утехами несется укоризна, 
 Там стонет человек от рабства и цепей!.. 
 Друг! Этот край... моя отчизна! 

Антикрепостническими настроениями М. Ю. Лермонтова навеяны и некоторые другие его произведения этого периода: стихотворение "Новгород", драмы "Странный человек" и "Люди и страсти", неоконченный роман "Вадим", в котором даны реалистические картины пугачевского восстания.

В экспозиции помещена обложка рукописи этого романа с многочисленными рисунками Лермонтова.

Среди автографов - строки из романа "Вадим", свидетельствующие о глубоком понимании Лермонтовым социальных причин пугачевского восстания: "Умы предчувствовали переворот и волновались: каждая старинная и новая жестокость господина была записана его рабами в книгу мщения, и только кровь <его> могла смыть эти постыдные летописи".

Пугачевское восстание - Это для Лермонтова полная героики и драматизма поучительная история. Но прошлое его интересовало во имя настоящего и будущего. Поэтому так громко и смело звучит в его стихах жажда деятельности, борьбы, бури. Он горячо и взволнованно приветствует в 1830 году июльскую революцию во Франции. В экспозиции - автограф стихотворения "30 июля. - (Париж) 1830 года". Обращаясь к свергнутому королю, поэт восклицает:

Ты мог быть лучшим королем, 
Ты не хотел, - Ты полагал 
Народ унизить под ярмом. 
Но ты французов не узнал! 
Есть суд земной и для царей. 
Провозгласил он твой конец; 
С дрожащей головы твоей 
Ты в бегстве уронил венец. 

Одним из наиболее значительных произведений М. Ю. Лермонтова, написанных до 1837 года, является драма "Маскарад" (1835). В ней с огромной обличительной силой изображен "век нынешний, блестящий, но ничтожный", показана жизнь петербургского великосветского общества, которая представляется поэту пустым и лживым маскарадом.

Бездушный и лицемерный высший свет губит Арбенина и Нину, ибо не терпит ничего возвышающегося над ним и не подчиняющегося господствующим в нем правам.

 Везде я видел зло, и, гордый, перед ним 
 Нигде не преклонился. 

Эти слова Арбенина могут служить и выражением позиции самого Лермонтова в восприятии современной ему действительности.

Драма "Маскарад" не могла выйти в свет при жизни Лермонтова, несмотря на неоднократную переработку ее автором по требованию цензуры. Изменяя драму только в сюжетном отношении, Лермонтов по-прежнему сатирически разоблачал петербургское аристократическое общество. Это вызывало беспокойство в правящих кругах. Современник поэта А. Н. Муравьев в своих воспоминаниях отмечал, что страстное стремление Лермонтова увидеть на сцене свою драму "вскоре отозвалось неприятным образом" для поэта. Чинились всяческие препятствия, чтобы помешать поэту опубликовать "Маскарад". Но тогда правящая верхушка, выслушивая донесения цензоров, воздерживалась от открытого преследования Лермонтова. Она тогда еще не подозревала, какой силы взрывной заряд революционного протеста кроется в душе этого беспокойного юноши-поэта. Об этом все узнали в 1837 году.